ГОСУДАРСТВЕННАЯ АРХИВНАЯ СЛУЖБА РЕСПУБЛИКИ ИНГУШЕТИЯ

К ИСТОРИИ УПРАВЛЕНИЯ, СУДЕБНОЙ СИСТЕМЫ И АДМИНИСТРАТИВНО-ТЕРРИТОРИАЛЬНОГО УСТРОЙСТВА ИНГУШЕТИИ В XIX ВЕКЕ: ПУБЛИКАЦИЯ ДОКУМЕНТОВ

Первые значительные реформы судебно-административного устройства в Ингушетии были начаты при Главнокомандующем Отдельным Кавказским корпусом генерал-фельдмаршале И.Ф. Паскевиче-Эриванском. В 1828 г. был учрежден Владикавказский инородный суд для осетин и ингушей [1], а 1830 г. после экспедиции в горную Ингушетию и Осетию генерала И.Н. Абхазова, для управления ингушскими и осетинскими территориальными обществами вводится система приставства [2]. Приставом был назначен хорунжий А.Г. Константинов, а его помощником по управлению ингушскими горными обществами – поручик  Тау-Султан Дударов [3]. Одновременно была проведена реорганизация Владикавказского инородного суда, с преобразованием его в окружной суд.

Председателем суда был назначен комендант Владикавказа, должности судей исполняли двое гражданских чиновников, представительство горцев ограничивалось двумя депутатами с правом совещательного голоса. В такой форме суд просуществовал до 1836 г. и был ликвидирован «за ненадобностью», судопроизводство вновь было передано в руки приставов и их помощников [4]. В обязанности приставов входили надзор за порядком, сбор податей и разрешение судебных споров [5].

Приставская система управления функционировала параллельно с военной администрацией, будучи подчиненной последней. Ингушетия большей частью входила в состав Владикавказского военного округа, во главе которого стоял комендант Владикавказской крепости, ему подчинялся начальник Назрановского укрепления, который, в свою очередь, должен был обеспечивать управление плоскостной Ингушетией – Назрановским обществом. На завершающем этапе Кавказской войны вновь актуализируется проблема реорганизации системы управления горским населением на Северном Кавказе, и в частности, в его центральной и  северо-восточной частях, что было связано с включением в состав Российской империи новых территорий, ранее входивших в состав Имамата Шамиля или являвшихся не зависимыми.

В 1857 г. территория Левого фланга Кавказской линии была разделена на четыре округа: Кабардинский, Военно-Осетинский, Чеченский и Кумыкский. Ингушетия входила в состав Военно-Осетинского округа [6], учрежденного вместо бывшего Владикавказского округа.

В публикуемых документах, выявленных из Российского Государственного Военно-исторического архива,  отражены некоторые эпизоды, связанные с административно-судебными преобразованиями указанного периода в Ингушетии. В частности, в документах под №№ 1-2  приводятся сведения об органах управления и суда, созданных в Ингушетии в 1852-1857 гг., в том числе, информация о разделении приставств на отдельные участки с перечислением включенных в них населенных пунктов и указанием должностных лиц – помощников пристава, назначенных начальниками этих участков.  Значительный интерес представляют приводимые в них сведения об ингушских населенных пунктах на плоскости, которые вскоре – в 1859-1860 гг., в процессе завершения строительства Верхне-Сунженской линий, экспроприации ингушских земель под казачьи станицы и в результате новых административно-территориальных преобразований исчезнут с карты Северного Кавказа.   Тот же документ иллюстрирует некоторые особенности развития судебно-правовой системы в Ингушетии в связи с процессом интеграции региона в судебно-административное пространство Российской Империи. В документах под №№ 3-4 содержится информация об административном подчинении жителей Назрановского общества начальнику Назрановского укрепления (1847 г.). Документы под №№ 5-6 содержат переписку о возвращении Военно-Осетинскому округу прежнего наименования – «Владикавказский», с изложением истории данного вопроса и обоснованием причины принятия такого решения.

При публикации документов  в основном сохранены стиль и  орфография оригинала. Для удобства восприятия текста, произведена незначительная правка орфографии и пунктуации в соответствии с современными правилами правописания русского языка (без оговорок).

В квадратных скобках даются примечания и не разборчивый текст, восстановленный в нашей интерпретации.

 

Вступительная статья и подготовка документов к публикации

и.о. начальника отдела научных исследований М. М. КАРТОЕВА.

Госархив Ингушетии

 

№ 1.

 

РАПОРТ ВОИНСКОГО НАЧАЛЬНИКА НАЗРАНОВСКОГО УКРЕПЛЕНИЯ ПОДПОЛКОВНИКА САПУНОВА  И.Д. ДЕЖУРНОГО ШТАБ-ОФИЦЕРА ВОЙСК ЛЕВОГО КРЫЛА КАВКАЗСКОЙ ЛИНИИ ШТАБС-КАПИТАНУ ЗИССЕРМАНУ ОБ УПРАВЛЕНИИ И СУДЕ НАЗРАНОВСКОГО ОБЩЕСТВА

6 февраля 1857 г. № 56.

укреп. Назрань.

 

Согласно отзыва Вашего Благородия от 4 февраля за № 977,  честь имею уведомить для доклада Его превосходительству г. Начальнику штаба, что Назрановский суд о разборе дел учрежден с принесением этим племенем покорности весьма с давнего времени, в настоящее же время руководствуется правилами согласно приказа по Владикавказскому военному округу от 8 октября 1852 г. за № 1588 в копии уже прилагаемом, и для разбора дел избираются [ежетретно] по согласию общества 8-ми главных назрановских фамилий старшин, которые содержания никакого не получают, а для суточного их продовольствия при разборе дел каждая тяжущаяся сторона платит по одному рублю серебром.

Воинскому начальнику Назрановского укрепления подчинен Назрановский народ по распоряжению бывшего г. Главнокомандующего Отдельным Кавказским корпусом от 8 мая 1847 г., изложенном в предписании за № 56 в копии у сего прилагаемом. Поэтому, содержания никакого не получает, а по званию Воинского начальника ежегодно отпускалось из сумм г. Командовавшего войсками на Кавказской линии, на состоящего при нем переводчика в жалованье 60 рублей, экстраординарной суммы 150 рублей и на наем курьеров на те месяцы, в которые не бывает выставлена для охранения края милиция, постоянного сбора 50 рублей серебром. Все эти суммы назначались через Владикавказского военного окружного начальника.

 

ПОДПИСЬ: состоящий по армии подполковник Сапунов.

 

РГВИА. Ф. 13454. Оп. 15. Д. 923. Л. 2.

 

№ 2

Приложение к рапорту от 6 февраля 1957 г.:

КОПИЯ ПРИКАЗА ПО ВЛАДИКАВКАЗСКОМУ ВОЕННОМУ ОКРУГУ

О РАЗДЕЛЕНИИ ПРИСТАВСТВ ОСЕТИНСКИХ И ИНГУШСКИХ ТЕРРИТОРИАЛЬНЫХ ОБЩЕСТВ НА УЧАСТКИ

 

 8 октября 1852 г. № 1588.

 

Для правильного и сколько возможно успешнейшего разбора спорных дел туземных жителей между собою и вообще для лучшего наблюдения за порядком, я нахожу полезным разделить каждое Приставство на участки, по числу помощников, которые и должны будут заведывать аулами в назначенных им участках, а именно:

 

Приставство горских народов

Штабс-капитану Жукаеву подчиняются следующие аулы: Балтинский, Редантский, Бабаткохский, Кракоу, Владикавказский, Темурковский, Алдатов, Мансуров Ослангирея, Кундухова,  Османа Мансурова и Канукова. Штабс-капитан Жукаев должен иметь постоянное жительство во Владикавказе и обязан во время отсутствия исправлять его должность [Пристава – авт.]. Поручику Гака Кусову подчиняются следующие аулы: Беслана Тулатова, Габисова, Ларс, Зилга, Каспулата Дударова, Иналова, Бапин, Алдатова, Исса Дударова, Брута Шенаева, Даргкох, Каржин, Заманкул, Скуткох и Батуко-юрт. Место пребывания его в ауле Заманкул. Поручику Гадо Тхостову подчиняются следующие Гимара, Какадур, Большой Ламардон, Малый Ламардон, Даргавс, Хусар, Хинцах, Цагат, Ханцах, Верхний Кобань, Нижний Кобань, Верхний Теменкау, Нижний Теменкау, Верхний Кани, Нижний Кани, Верхний Саниба, Нижний Саниба, Гансал и Ларс. Место пребывания его назначается в Кани.

 

Нагорное приставство

Есаулу Яковлеву заведовать племенами Джераховским, Кистинским, Галгаевским, Цоринским и Малхинским на правах отдельного пристава. Поручик Темурко Дударов назначается помощником этого пристава. Приставству этому именоваться Нагорным.

 

Приставство Алагирских и Куртатинских народов

Подпоручику Мулдар Макаеву подчиняются все Алагирские аулы, а именно: Ардон, [Самужердон], Березянк, Урусдон, Верхний Карч, Данисор, Дагон, Цомат, Инжинда, Нижний Унал, Верхний Унал, Кгими, Холет, Лоар, Архон, Дай, Цус, Кура, Бид, Долочи, Волочи, Нузал, Низгин, Цай, Нижний Садон, Вехний Садон, Изгид, Ход, Навнов Сулурта, Гусуйта, Томад, Доллаков, Мизур, Сухаката, Кусурта, Бис, Итамиск. Постоянное место жительства его должно быть в ауле Нижний Унал.

Прапорщику Кусай Кусову подчиняются все Куртатинские аулы, а именно: Савадон, Верхний Кадгарон, Нижний Кадгарон, Кардив, Кгизи, Дзивгиз, Кгули, Ацунога, Доллаков, Дзвариков, Барзиков, Фордикдон, Лац, Чимиты, Хадат, Ходикус, Харискин, Гутиев, Доллакора, Аллакора и Хилан. Место жительство его должно быть в ауле Доллаков.

 

Приставство Назрановских народов

Поручику Батыр-Мурзе Чирикову подчиняются все Назрановские аулы, а именно: Арчаков, Авлургов, Арцыгов, Ачалуков, Акмурзиев, Алиев, Бурдукиев, Бердиев, Белокаев, Бриков, Бештоев, Байгов, Бузуртанов, Везижев, Голиев, Гарсов, Газгиреев, Гериев, Ганижев, Гамарзиев, Гайтиев, Гуражев, Дудургов, Дахкильгов, Дудуров, Динажев, Эристиов, Экажев, Эльмурзиев, Дзортов, Куриев, Кориев, Мальсагов, Марзаганов, Мартазанов, Мурзабеков, Муцойгов, Осканов, Озиев, Плиев, Сукиев, Ториев, Точиев, Тутаев, Ужахов, Цитишев, Чириков, Чебиев, Шалагов и Шадижев. Место жительства его должно быть в Назрани, и за отсутствием пристава он должен исправлять его должность.

Прапорщику Банухо Базоркину подчиняются  все Камбилеевские аулы, а именно: Аймильгольский, Бекаев, Бетиев, Базоркин, Борзов, Балагов, Бекботов, Бетир Мурзиев, Буруев, Гелугиев, Дугиев, Жегали Зауров, Дзоров, Итиев, Исмайлов, Мойсигов, Мушкарты, Ногоев, Наурузов, Нольгиев, Османов, Тебоев, Ужахов, Хашильгов, Цачехи и Чилиев. Место пребывания его назначается аул Ахты-юрт.

Все помощники пристава обязаны объезжать свои аулы раз в месяц, так как все претензии туземцев заключаются  преимущественно в ссорах их между собою, и в воровствах, за которые обиженный получает удовлетворения деньгами, то помощник пристава, объезжая подчиненные ему аулы, должен решать на месте все жалобы, за которые удовлетворение не превышает 30 руб. серебром. Пристав же обязан объезжать все свои аулы не меньше одного раза в четыре месяца, для поверки действий своих помощников. Ему предоставляется власть решать лично все дела, за которые удовлетворение не превышает 100 рублей серебром. Если же случится дело между туземцами, подчиненными двум различным помощникам, которые по власти им данной не сойдутся в окончательном заключении по делу, то решается в присутствии пристава.

Начальник туземных народов может лично решить претензии на 150 руб. серебром и обязан поверять действия пристава, все донесения которого должны мне делать по прежнему не иначе как через Начальника народа.

В Горском народном суде должны разбираться все дела по калыму и дела произошедшие между туземцами различных приставств, если по разности мнения дела не могут быть решены сношением приставов между собою, если приставы найдут полезным присутствовать в суде при разборе какого-либо дела, то им это разрешается и они, следовательно, могут сами лично защищать каждый свое мнение, по выслушании которого суд делает окончательный приговор. Право же голоса при решении дела в суде пристав не имеет. За не выполнение приказаний и за другие проступки помощник пристава может подвергнуть виновного аресту на две недели, после чего обязан доносить приставу о вине арестованного, если сей последний не смотря на арест не выполнит приказания. Пристав и Горский суд могут арестовать на один месяц. Начальник народа на два месяца. Свыше уже этого срока доносят мне, для взыскания с виновного по моему Усмотрению.

К кровным делам относить: 1. смертоубийство, 2. всякие раны от огнестрельного оружия и 3. тяжелые раны палкою от которых происходит увечье. Эти дела равно как передержательство абреков и участвование с ними мирных жителей в хищничествах, разбоях, и других сношениях, не будут разбираться по народным обычаям, а они будут или судиться по нашим уголовным законам или же по подробному расследованию виновные будут прямо ссылаться в Россию или Сибирь, смотря по важности преступления навсегда или на известный срок.

За тем легкие раны палкою или холодным оружием не считать делом кровным. Подобные дела разбирать Приставам, или же если тяжущиеся двух различных ведомств, то Горскому суду, за которые сверх платы, ныне существующей в обычае, налагать на виновного штраф 20 рублей серебром в общественную штрафную сумму.

Родственники лиц, убитых на воровствах и разбоях, не могут искать не от кого никакого удовлетворения и тем более считать на лице убившего их родственника кровь.

Самое дело производство, существовавшее до сего времени было не только затруднительно для просителей, но и обременительно по многочисленности переписки для начальствующих лиц. Проситель в самом маловажном деле должен был искать, кто бы написал ему прошение, заплатить за это и часто с самым пустым делом ехать к Окружному начальнику. Для устранения этого я предписываю объявить туземцам, что они согласно правил выше сего изложенным, по важности дел приносили бы свои жалобы словесно или помощнику Пристава или Начальникам народов, или в Горский суд.

Горскому же суду, Начальникам народов,  приставам, помощникам их иметь на этот предмет книги по прилагаемой при сем форме под литерою А.

В эту книгу вписывается подробно жалоба просителя, обозначается какими медиаторами дело разобрано, и наконец, чем оное решено и должно быть каждое дело скреплено присутствующими при разборе.

Ко мне просители могут затем подавать письменные прошения, если они имеют жалобу на лицо, не принадлежащее туземному обществу, или же находящееся на жительстве во вверенном мне округе. Так же если претензии их простираются на кого бы то ни было свыше, в Горском и Алагирском и Куртатинском приставствах 100 и в Назрановском и Чеченском и Карабулакском 150 рублей серебром. При этом если тяжущееся лицо полагает, что дело его разобрано ближайшим начальством пристрастно и несправедливо или же после жалобы не решается по прошествии двух месяцев без уважительных причин, то жаловаться мне для личного моего рассмотрения подобных дел, но если по рассмотрении моем окажется, что проситель принес жалобу ложную, то с него будет взыскиваться штраф 20 рублей серебром, каковые деньги будут записываться на приход в общую штрафную сумму. Кроме изложенных обстоятельств, т.е. жалоб на лицо не принадлежащее туземным обществам, или не состоящее на жительстве во вверенном мне округе, также по претензии в Горском и Аллагирском и Куртатинском обществах свыше 100, а в Назрановском, Чеченском и Карабулакском 150 рублей серебром и жалоб немедленность и пристрастие решения дел,  я от туземцев других прошений принимать не буду.

Помощники Пристава объезжая свои участки должны указывать жителям кому именно, согласно этих правил, они должны приносить свои просьбы.

Приемные дни для туземцев я назначаю во Владикавказе еженедельно по вторникам и субботам, в остальные же дни, назначенные мною для других занятий по округу, никто из туземцев не должен ко мне являться с просьбами, исключая экстренных и не терпящих отлагательства случаев, как то известия о прорывах неприятельских партий и тому подобных ко мне важных известий.

 

ПОДЛИННЫЙ ПОДПИСАЛ: Начальник округа, генерал-майор барон  Вревский.

 

РГВИА. Ф. 13454. Оп. 15. Д. 923. Л. 3-6 об.

 

№ 3

Приложение к рапорту от 6 февраля 1857 г.:

КОПИЯ ПРЕДПИСАНИЯ ГЛАВНОКОМАНДУЮЩЕГО ОТДЕЛЬНЫМ КАВКАЗСКИМ КОРПУСОМ ВРЕМЕННО КОМАНДУЮЩЕМУ ВОЙСКАМИ НА КАВКАЗСКОЙ ЛИНИИ И ЧЕРНОМОРИИ ОБ АДМИНИСТРАТИВНОМ ПОДЧИНЕНИИ ЖИТЕЛЕЙ НАЗРАНОВСКОГО ОБЩЕСТВА НАЧАЛЬНИКУ НАЗРАНОВСКОГО УКРЕПЛЕНИЯ

 

8 мая 1847 г. № 56.

 

Убедившись из опыта в пользе подчинять управление мирными горцами ближайшему начальству, я признал необходимым передать управление Назрановского народа Воинскому начальнику Назрановского укрепления подполковнику Кареву, на тех же основаниях как жители Малой Кабарды подчинены Командиру Горского казачьего полка подполковнику кн. Эристову,  а потому прошу Ваше превосходительство сделать по сему предмету зависящие от Вас распоряжения.

 

РГВИА. Ф. 13454. Оп. 15. Д. 923. Л. 7.

 

№ 4

Приложение к рапорту от 6 февраля 1857 г.:

КОПИЯ НАДПИСИ НАЧАЛЬНИКА ВЛАДИКАВКАЗСКОГО ВОЕННОГО ОКРУГА ГЕНЕРАЛ-МАЙОРА НЕСТЕРОВА ОБ АДМИНИСТРАТИВНОМ ПОДЧИНЕНИИ ЖИТЕЛЕЙ НАЗРАНОВСКОГО ОБЩЕСТВА НАЧАЛЬНИКУ НАЗРАНОВСКОГО УКРЕПЛЕНИЯ

 

3 июня 1847 г. № 856.

 

Копию предписания сего с надписью, препровождаю Воинскому начальнику Назрановского укрепления, г-ну подполковнику Кареву, предлагая Его высокоблагородию, согласно воли Его превосходительства г. Главнокомандующего, вступить в управление Назрановским народом, по какому случаю и подчиняется Его высокоблагородию во всех отношениях Назрановский пристав с помощниками, по представлениям коих должны решаться Его высокоблагородием и все народные дела назрановцев, а о тех, решение коих будет превышать власть местного начальника, представлять на мое рассмотрение.

 

ПОДЛИННУЮ ПОДПИСАЛ: Начальник Владикавказского военного округа, генерал-майор Нестеров.

 

РГВИА. Ф. 13454. Оп. 15. Д. 923. Л. 7 об – 8.

 

№ 5

РАПОРТ НА ИМЯ ВОЕННОГО МИНИСТРА ГЕНЕРАЛ-МАЙОРА СУХОЗАНЕТА  ЗА ОТСУТСТВИЕМ ГЛАВНОКОМАНДУЮЩЕГО КАВКАЗСКОЮ АРМИЕЮ ГЕНЕРАЛ-АДЪЮТАНТ КН. ОРБЕЛИАНИ

О ПЕРЕИМЕНОВАНИИ ВОЕННО-ОСЕТИНСКОГО ОКРУГА ВО ВЛАДИКАВКАЗСКИЙ

 

18 августа 1860 г. № 1352

Ур. Коджоры.

 

Г. Главнокомандующий Кавказскою армиею, находя название Военно-Осетинский округ несоответствующим составу его населения, которое кроме осетин, заключает в себе еще кистин, карабулаков, назрановцев, жителей Малой Кабарды и пр., полагает более приличным переименовать его, по местопребыванию окружного управления в округ Владикавказский. Наименование это не было принято при составлении проекта положения об управлении покорными племенами на Кавказе, Высочайше утвержденного в 10-й день декабря 1857 г. по той причине, что надобно было избежать смешения с прежним округом Владикавказским, существовавшим до 1856 г. и имевшим совсем другое значение. Название же Военно-Осетинский дано собственно для отличия сего округа от другого, Осетинского, который входил пред тем в состав Тифлисской губернии, а ныне упразднен.

Донося об этом Вашему высокопревосходительству, имею честь покорнейше просить Вас, испросить Высочайше Государя Императора разрешении на переименование Военно-Осетинского округа во Владикавказский.

 

ПОДПИСЬ: генерал-адъютант князь Орбелиани.

 

РГВИА. Ф. 38. Оп. 7. Д. 390. Л. 1-1 об.

№ 6

КОПИЯ РАПОРТА ВОЕННОГО МИНИСТРА НА ИМЯ ГЛАВНОКОМАНДУЮЩЕГО КАВКАЗСКОЮ АРМИЕЮ

О ПЕРЕИМЕНОВАНИИ ВОЕННО-ОСЕТИНСКОГО ОКРУГА

ВО ВЛАДИКАВКАЗСКИЙ

 

8 сентября 1860 г. № 7220.

 

Вследствие ходатайства Вашего сиятельства, изложенного в рапорте генерал-адъютанта кн. Орбелиани от 18 августа за № 1352, Государь Император соизволил разрешить Военно-Осетинский округ переименовать во Владикавказский.

О таковой Монаршей воле доводя до сведения Вашего сиятельства, имею честь присовокупить, что о переименовании округа вместе с сим объявляется в приказе по Военному ведомству.

 

ПОДПИСАЛ: за болезнью Военного министра, Свиты его величества генерал-майор Лихачев. Скрепил и.д. генерал-квартирмейстера  генерал-майор Скалон.

 

РГВИА. Ф. 38. Оп. 7. Д. 390. Л. 4-4 об.

 

ПРИМЕЧАНИЯ:

 

ПЕРЕСЕЛЕНИЕ (МУХАДЖИРСТВО) КАРАБУЛАКОВ В ТУРЦИЮ

И АДМИНИСТРАТИВНО–ТЕРРИТОРИАЛЬНОЕ УСТРОЙСТВО  КАРАБУЛАКОВ В ТЕРСКОЙ ОБЛАСТИ 

/вторая половина XIX века/

 

В кавказоведческой литературе советского времени, посвященной прошлому Ингушетии и Чечни, особое внимание уделялось некоторым вопросам истории отдельной этнической группы Центральной части Северного Кавказа – карабулаков.

Первое в кавказоведении исследование вопросов расселения северокавказских народов /ингушей, адыгов, абадзехов, ногайцев, балкарцев и   карабулаков/ и изменения этнических территорий представленных народов на протяжении более двух столетий – XVIII–начала XX веков провела известный ученый-кавказовед, доктор исторических наук профессор Н.Г.Волкова.[1]

Закономерный интерес к истории этой северокавказской народности, сыгравшей большую роль в этногенезе ингушского и чеченского народов, в работах как дореволюционных, так и советских исследователей имел конкретные хронологические границы и географические ареалы расселения.

В представляемой нами статье описывается процесс переселения карабулаков в плоскостные районы Малой Чечни и Ингушетии в связи с основанием и расширением казачьих станиц на Сунженской линии в 1840-1850-е гг. и последующего административно-территориального устройства их новых поселении, и переселение в Малую Кабарду оставшихся на Кавказе, после ухода значительной части (1500 семейств) карабулаков в Турцию. Уделено внимание и тем проблемам, которые возникли у части карабулакских семейств, которые, вопреки запретам и препятствиям Правительства, возвращались  на Кавказ из Турции.

В качестве основных источников использованы подлинные документы и материалы из архивов Грузии, Кабардино-Балкарии и Осетии.

 

ИСХОД. В шестидесятых годах XIX века в целях реализации программы Военного министерства и Отдельного Кавказского корпуса по расширению военных укреплений, присвоения плодородных земель в низовьях рр.Ассы и Фортанги для новых казачьих поселений царское Правительство, при поддержке продажной части мусульманского духовенства (к тому времени большая часть карабулаков исповедовала ислам) приступило к  пропаганде среди «беспокойного» карабулакского племени, чтобы склонить его к массовой эмиграции в Османскую империю (Турцию), якобы «поближе к Мекке для богомолья».[2]

Особенно активную роль, в этом полном драмы и трагизма исходе многих северокавказских народов и племен, – карабулаков, чеченцев, ингушей, многочисленных адыгских племен Западного Кавказа – сыграл печально известный на Кавказе своим предательством горцев начальник Военно-Осетинского округа, затем Чеченского округа, генерал Муса А.Кундухов,* осетин из Тагаурского общества.

Более 1500 карабулакских семейств, изгнанные со своих земель, стали жертвой той пагубной пропаганды. Они навсегда покинули Кавказ в 60-х годах XIX века. Произошла страшная трагедия, в результате которой с этнической карты не только Северного Кавказа, но и мира исчез один из крупных и самобытных северокавказских этносов обладавшего чертами народности, оставив после себя лишь следы богатой материальной культуры в бассейне рек Ассы и Фортанги.

Вследствие расширения Верхне-Сунженской линии, при постепенном стеснении поземельной собственности мирных аулов, в середине XX века перед правительством императорской России встал вопрос, что «прочное переселение карабулаков на плоскость Малой Чечни приобретает первостепенную важность»  [3]

К безотлагательному выселению подлежали аулы: Казак-Кичу, часть Эльдырханских и аул Ах-Борзой. Первый из них, находясь между станицами Михайловской и Самашкинской, «вовсе не имеет уже поле для своих хозяйственных потребностей», «Эльдарханские аулы не могли более пользоваться землею по левому берегу Сунжи и правому Большой Яндырки, отмежеванную во владение Сунженского полка. Наконец, «с удалением Ах-Борзойского откроется возможность представить казакам Ассинской станицы лес и сенокос по правому берегу Ассы, без чего казаки эти вовсе лишены будут того и другого». [4]

Границей между племенами карабулаков и чеченцев предполагалась речка Шалажи. В 1852 году было положено начало к переселению Казак-Кичинского аула близ урочища Газы-юрта. К лету 1853 года в Малой Чечне, начиная от Чемульго и до Шалажа, было поселено семьсот дворов карабулаков, «водворены аулы газы-юртовская и Шильчиханский, жители которых приступили к прочному устройству».[5]

 

Переселение горцев  /с картины П.Н. Грузинского/

 

Переселение других аулов приостановилось на время по следующим причинам:

— свободной земли имелось только между Фортангой и Ассой, Чемульго и Бамутским ущельем,

— в пространстве по правому берегу Фортанги до селении Шалажи и Урус-Мартана не было ни единого военного укрепления, которое могло бы охранять безопасность переселенцев, так и «возможность удерживать их посредством бдительного надзора в повиновении Правительству».[6]

В-третьих, верхняя часть ущелья Фортанги не могла быть заселена мирными аулами, потому что в этом направлении не были проделаны удобные для движения казачьих отрядов пути и не все живущие здесь аулы покорились Правительству. Более того, данное обстоятельство усугублялось еще и тем, что «спорные» земли карабулаков находились в двойном подчинении: начальников Правого и Левого флангов Кавказской линии.

Намеченная Правительством еще в первой половине XIX века цель по «развитию казачьего населения в Кубанской и Терской областях», [7] чтобы укрепить Передовую Кавказскую линию, начала постепенно воплощаться. Так в  апреле 1845 года Военное министерство за №1411 издало Указ о «выделении кормовых и путевых довольствий» [8] переселенцам из Малороссии Дона и внутренних губерний России в Закавказье и области Северного Кавказа. Выдаваемое пособие предоставлялось на наем подвод, проводников, на питание. Сумма пособия распределялась дифференцированно, исходя из состава переселяющейся семьи. Согласно расчету чиновников Казначейства, следовало «отпускать по 6 копеек серебром в сутки, полагая на взрослых и детей старше семи лет полную [сумму, – А.И.], а детей моложе семилетнего возраста половинную». [9]

Надо отметить, что малороссияне, казаки шли на Передовую линию Кавказа без особого желания, поэтому в их селениях был установлен обязывающий каждого селянина порядок «тянуть жребий». [10] Вследствие этого было много ходатайств начальству от отставных солдат об «избавлении от жребия к переселению на передовые линии Кавказа». [11]

С каждым годом укреплялась Передовая линия Кавказской армии густой сетью военных укреплений. К примеру, согласно предписанию Военного министра к Главнокомандующему Кавказской армией за №863 от 21 октября 1858 года, намечалось возвести только в 1859 году семь новых станиц (военных поселений) на передовых линиях Кавказской армии. К выселению из Малороссии и внутренних губернии на передовые линии подлежали пятьсот семейств государственных крестьян и казаков. В Терской области на 1861 год намечалось «поселить станицы Бабуковской, другую на месте упраздняемой крепости Воздвиженской, третью – в Тарской долине, четвертую у поста Лысогорского и пятую на реке Ассе, между Галашевскою и Алкунскою станицами». [12] Для поселения в этих станицах в числе прочих переселенцев назначено в станицу Тарскую 130 казачьих семейств из станицы Владикавказской.

Семействам этим предоставлялись такие же пособия и льготы, какими пользовались семейства, поселенные на передовые линии.

Еще одна казачья станица была основана в 1861 году на реке Ассе по указанию генерала Ермолова у Нестеровского поста «наименовав ее станицей Нестеровской» [13] и с причислением к 1-му Сунженскому казачьему полку.

Выше отмечалось, что на время приостановилось переселение карабулакских  аулов из-за слабого укрепления передовой Кавказской линии. Правительство не могло установить здесь бдительный надзор и держать горцев в «повиновении Правительству». Обширное пространство плоскости было отведено во владение  1-му и 2-му Сунженским казачьим полкам.  Однако возник вопрос: «Как вознаградить туземцев, живущих на этом пространстве?», ответ «нашелся» довольно быстро: «Разумеется нельзя иначе, как отведя им земельные наделы, принадлежавшие в прежние времена другим владельцам». [14]

Таким образом, Военное министерство, совместно с Правительством и администрацией на местах, осуществлявшее все административно-территориальные преобразования и земельную политику в захваченных и подконтрольных территориях Кавказа, по праву колонизаторов передавала права владения землей одним (казакам), одновременно насильно забирая права собственников на землю у горцев (карабулаков, и  других горских народов). При этом официальные власти жестко требовали от чиновников неуклонно придерживаться правила «отвергать все требования земли туземцев… основанные на мнимом праве давности». [15]

Некоторые военные чины, как генерал-майор Эристави, не раз требовали от властей «скорейшего выселения с земли Сунженских казаков мирных чеченцев и карабулаков». [16] Однако, начавшееся переселение в Малой Чечне, между Шалажем и Фортангой, было вновь приостановлено из-за отсутствия военных укреплений, хотя земельные наделы для переселяемых были рассчитаны в 12 десятин на каждый двор.

Правительство упорно искало новое место для расселения оставшихся 1500 семейств карабулаков. По содержанию переписки военных чиновников вроде оно, место, было найдено – в Малой Кабарде. Здесь Правительство планировало  разместить оставшиеся 1500 семейств карабулаков, для этого оно решило «купить  для них земли из участков князей Бекович-Черкасских». [17]  Однако, и эта очередная попытка «пристроить» изгнанный народ потерпела неудачу вследствие отказа князей Бекович-Черкасских в продаже Правительству своих владетельных земель, которыми они владели, к тому времени, около 200 лет.

На это время приходится период процесса массового исхода адыгов Западного Кавказа в «правоверную Турцию», который активно поддерживался и финансировался царским Правительством, крайне заинтересованным после окончания полувековой Кавказской войны в «Кавказе без кавказцев». Не избежали этой участи и карабулаки. Та, «не пристроенная» часть карабулаков, под воздействием пропаганды военных чинов из горской среды и продажной части мусульманского духовенства в несколько этапов ушла в пределы Османской империи.

Какова же была судьба той, немногочисленной, части карабулаков оставшихся на земле предков и тех из них, кто ценой неимоверных лишений сумели вернуться на родину из «благодатных земель правоверной Турции»?

Этот вопрос представляет особый интерес для исследователей и до сих пор не потерял своей актуальности, так как некоторая часть современных тейпов (родов) ингушей и чеченцев считают себя по происхождению потомками карабулаков, получив наименование – орстхоевцы (орстхойцы), некоторые тейпы которых присутствуют в среде обеих народов. Однако, к сожалению, вопрос этот должного освещения в кавказоведческой литературе ещё не получил.

С уходом в Турцию основной части карабулакского племени в 1865 году был упразднен Карабулакский участок. [18] Территория бывшего округа была объявлена закрытой. Любые передвижения через бывшие карабулакские и казачьи земли без билетов от пристава были запрещены. Аккинское общество (один из осколков карабулакского этноса) было присоединено к Аргунскому округу Чечни. [19]

Оставшиеся в упраздненном Карабулакском округе семейства карабулаков также предполагалось выселить за его пределы. Так, в своем отношении на имя Начальника Терской области один из высокопоставленных военных чинов доносил: «для того, чтобы очистить местность от туземного населения, чрезвычайно полезно переселения мереджинцев, принадлежащих к карабулакскому племени, в Малую Кабарду для присоединения к тем карабулакам, которые остались от переселения в Турцию». [20] А жителям других племен предлагалось «добровольно» отправиться в свои общества.

С уходом соплеменников из родины, оставшаяся часть карабулаков была размещена на территории Назрановского участка, а 90 семейств карабулаков оказались на участках князей Бекович-Черкасских в Малой Кабарде (ныне Малгобекский район Республики Ингушетия). Место, где они обосновались,  находилось в 2 ½ верстах от ингушского селения Сагопши (имеется в виду Старое Сагопши) и подчинялось сагопшинскому старшине в административном порядке. Новое карабулакское селение получило наименование Новый Ах-Борзой, видимо в честь их родного селения Ах-Борзоя в Ассинском ущелье.

В 1866 году администрация Терской области решила объединить эти два близкорасположенных селения, Новый Ах-Борзой состоявший из 90 дворов и Сагопши состоявший из 60 дворов, в одно селение.

Какую выгоду искали власти в этом объединении?

Свое видение этого вопроса довольно ясно изложил Начальник 1-го Владикавказского округа полковник Эглау в рапорте на имя Начальника Терской области от 18 июня 1873 года за №4228. «…В-первых, ах-борзоевцы на настоящем месте имеют недостаток воды, потому что все прежде выкопанные колодцы высохли и жители как для себя, так и для своего скота пользуются водою в Сагопшинске или нередко и в Пседахинске. С переселением же Ах-Борзоевцев в Сагопши, соединив Эльбердовские родники с рекою Сагопшинского даст возможность иметь достаточное количество воды на 150 дворов; во-вторых, соединение этих поселков даст сельскому старшине полную возможность иметь бдительный надзор за поведением и действиями жителей, а главное карабулаки соединившись с ингушами потеряют свое название и народное значение воровского и разбойнического племени, и живя на открытой местности под бдительным надзором пристава, будут опасаться продолжать заниматься враждебным своим ремеслом; в-третьих, ах-борзоевцы в числе 90 дворов живя теперь отдельно, по необходимости имеют у себя отдельный суд и особого сельского писаря, на наем которого несут совершено излишний и обременительный расход. Кроме того, ах-борзоевцы, в настоящее время, как я лично убедился, живут одиночными дворами разбросанно и даже самые почетные из них, как например депутат Назрановского Горского словесного суда подпоручик Арсаной Тадалиев не имеют порядочной оседлости и представляют собою как бы лагерное поселение. И, наконец, в-четвертых, поземельные дачи этих двух поселков, как смежные между собою с соединением ах-борзоевцы с сагопшинцами обрекут общее поземельное владение для жителей и тогда представится больше возможности соблюсти порядок при распределении полей и других земельных угодий между жителями». [21]

Но начальник Терской области должен был поставить в известность об этом факте Начальника Главного управления Наместника Кавказского. В своем отзыве от 28 февраля 1873 года за №1447 он пишет: «…Во Владикавказском округе находится аул Ах-Борзой, населенный карабулаками, оставшимися после ухода этого племени в 1865 году в Турцию. Я нахожу необходимым переселить аул в село Сагопши…». [22]

Департамент Главного управления Наместника Кавказского от 11 марта 1873 года за №2247 ответил: «Вследствие ходатайства, изложенного в отзыве от 28 февраля 1873 года за №1447, о переселении жителей аула Ах-Борзой в селение Сагопши, я на основании 45 ст. УЧР. УПР. Кавказского и Закавказского края  изд.1869 г., РАЗРЕШАЮ предположение эти привести в исполнение». [23]

Но у начальника Владикавказского округа созрел к этому времени новый план объединения – не двух, а трех селений. Предписание его от 21 марта 1874 года гласит: «Разрешаю Вам жителей селения Сагопши в числе 60 дворов, поселение Новый Ах-Борзой в числе 90 дворов и возвратившихся из Турции 43 семейств, приселить к селению Пседах, состоящему из 186 дворов, образовав, таким образом, одно Пседахинское селение в 449 дворов… Генерал-адъютанта Лорис-Меликов». [24]

Когда жители трех селений были оповещены о предстоящем объединений начальником Владикавказского округа, жители Сагопши отправили своих доверенных: Канига Гатагажева, Астемира Хашагульгова, Байгери Белакиева и Тота Арсанукиева к генерал-адъютанту Лорис-Меликову с прошением: «Нам сагопшинцам и жителям Ново-Ах-Борзоевского селения переселиться из настоящего места в селение Пседах, и что из трех селений состоится одно селение и два старшины крайне нельзя. Имея ввиду, селение Ново-Ах-Борзинское составлено из карабулаков, с которыми мы, ингуши никогда не жили в сообществе и мы считаем себя крайне обиженными, так как живя с ними легко можем лишиться настоящей репутации и внимания начальства. Во избежание настоящих и будущих пороков жителей селения Ново-Ах-Борзинского, общество селения Сагопши просит разрешить нам остаться на настоящем месте жительства или переселиться в среду пседахинских жителей – чеченцев и ингушей…». [25]

В свою очередь жители Пседаха, во главе со старшиной Саадом Батыжевым,  просили: «…чтобы поселки Сагопш и Ах-Борзой не перешли на отведенный им полковником Эглау участок земли, как единственный выгон для нашего скота». [26]

Непонятна просьба жителей Пседаха, так как ни в каком документе не идет речь о земле, им принадлежащей. Видимо жители Пседаха, как и жители Сагопши не желали соседствовать с карабулаками. Не упоминает о земле, принадлежащей жителям Пседаха и Межевое управление в своем документе №1003 от 16 сентября 1872 года.

«По вопросам переселения жителей Ах-Борзовского поселка в Сагопшинское селение, со стороны Межевого управления не встречается никаких препятствий, так как селения эти смежны и земельные дачи их легко соединить в одну, уничтожив только раз разграничивающую их черту». [27]

Возможно, сыграли какую-то роль прошения жителей селения Сагопши или Пседаха, так как объединены были не три селения, а две: Сагопши и Ах-Борзой. Согласно документу представленному начальником Владикавказского округа в администрацию Терской области за №6771 официальную новую дату основания Сагопши можно датировать 6 ноября 1874 года. Данный документ гласит: «Имею честь донести в Министерство внутренних дел Терской области, что жители селения Сагопши и поселка Ново-Ах-Борхой переселились из прежних мест на вновь указанное им предместником моим генерал-майором Эглау место, вниз по течению реки Пседахинки и обустроились окончательно». [28]

Хотя завершилась переписка об объединении, вернее «смешение народностей Кавказа», трагедия карабулакского народа продолжилась.

Познав всех «прелестей и добродетельств правоверной Турции» обманутые Правительством и его чиновниками горцы Кавказа, по силе возможностей, ценою неимоверных усилий и лишений начали нелегально возвращаться на Родину, зачастую этот процесс приобретал массовый характер. Но дорога домой оказалась тернистой. Правительство не было намерено принять их обратно. Департамент общественных дел Главного Управления Наместника Кавказского начал лихорадочно издавать указы, за указом препятствующие возвращению переселенцев из Турции. Основные причины сводились к тому, что 1) все имущество горцев, земли, дома, скот и т.п. было отдано или продано, 2) в Терской области не осталось свободных земель, и поселять их некуда.

Однако, возвращающихся горцев не так легко было остановить. Чтобы как-то  разрешить проблему, администрация Терской области вышло с ходатайством в Правительство о разработке мер по переселению беженцев из Турции во внутренние губернии империи. Ходатайство вскоре было удовлетворено.

По указу начальника Терской области №1674 от 13 марта 1861 г. следовало «относительно лиц, кои несмотря на означенное воспрещение, найдут случай вернуться, следующие правила: а) что они принадлежат к покорным горским обществам Кавказа, немедленно ссылать их внутрь России на поселение навсегда; б) ежели такие лица будут принадлежать к тем из горских обществ, кои находятся с нами во враждебных отношениях, то таковых задерживать в течении 3-х месяцев, для размена на наших пленных, находящихся в горах, по истечении 3-х месячного срока, ежели вымен не состоится, отсылать в Сибирь на поселение навсегда и в обоих случаях установленным административным порядком». [29]

Среди уезжавших в Турцию было много горцев, которые не желали совсем порывать с Россией, особенно много было из офицерского состава. Вначале указом Военного министерства им выдавали т.н. отпускные билеты на один год.  Потом этот срок сократили на шесть месяцев и, наконец, в 1861 году последовало Высочайшее распоряжение от 23 марта 1861 года за №1971, по которому следовало «увольнять от службы тех офицеров-туземцев отправляющихся в Турцию просто на переселение не упоминая о временном отпуске, затем тех из них, которые вернутся из-за границы, ссылать на жительство во внутренние губернии России, как бездомных пришельцев». [30]  Распоряжение это основано было ещё и на том, что туземцы при отправлении в Турцию, большею частью распродавали свое имущество и уезжали целыми семействами.

Более ранний приказ Военного министерства от 15 февраля 1861 года за №544 лишил всех переселяющихся офицеров-горцев (вне зависимости,  временно  или насовсем) не только офицерского статуса, но и чинов и всех прав ими на военной службе заслуженных. Данный указ гласил: «чтобы всех офицеров из туземцев Кавказского края – переселенцев и возвратившихся из Турции, а равно просрочивших заграничный отпуск, не прибегая к дальнейшим расследовании степени виновности их и не предавая их суду, считать исключенными из службы с тем, что если они вновь пожелают в оную вступить, то не иначе как нижними чинами и вместе с тем лишенными прав на заслуженное ими прежде от казны содержание, доколь они вновь не приобретут на оное право верою и усердною службою». [31] Такова была им «плата и внимание» за многолетнюю военную службу во благо общего Отечества и императора.

Между тем, оказывается, что многие из туземных офицеров, оправляясь в Мекку не имели в виду поселиться в Турции и при этом не только не просрочили своих паспортов, но возвратились раньше разрешенного им отпуска. Но по вышеуказанному приказу они всё же были исключены из списков воинских частей, к которым были причислены и лишены заслуженного прежде содержания, хотя при временном увольнении, им не было о том объявлено, и они воспользовались отпуском собственно с религиозною целью.

Однако многие из горцев-офицеров не желали мириться с произволом военных чиновников и буквально «завалили» канцелярию Военного министра рапортами, прошениями и ходатайствами с указаниями неправомочности и произволом действий военных чиновников на местах, с просьбами и разрешениями на восстановления в офицерских чинах и должностях. В одном из таких документов писалось, что «…многие из таких офицеров обращаются в настоящее время с просьбою о возвращении им офицерского звания…». [32]

Правительство было напугано огромным потоком беженцев, начавших нелегальное возвращение из Турции. Оно практически не было готово к такому повороту событий, да и не желало этого. Этим и объясняются многие поспешные выводы как Правительства (издававших один за другим указы и распоряжения), так и Военного министерства (о неправомерном лишений многих офицеров из горской среды чинов и заслуженных прав). Для того, чтобы затормозить обратный отток горцев из Турции, оно, Правительство, начало вводить по сути кабальные, крепостные, условия для возвращающихся свободолюбивых горцев. Так в приказе Главного штаба Кавказкой армии от 22 февраля 1862 года за №423 на имя Командующего войсками в Терской области было прямо указано: «что никому из удалившихся в Турцию в предшествовавшие года и ныне желающих возвратиться на Кавказ туземцев, вверенной Вам области, не будет впредь разрешено следовать на прежние места их жительства и что вообще возвращение их из Турции будет дозволено только тем из них, кои изъявят согласие поселиться в Оренбургской или Ставропольской губерниях, с зачислением в Государственные крестьяне». [33]

Более того, Министерством иностранных дел Российском империи было дано строгое предписание всем российским консулам «чтобы проживающие в Турции горцы не были пропускаемы в наши пределы». [34]

Однако, никакие строгие меры Правительства и администрации Терской области не могли преломить сложившуюся ситуацию. Многие горские общества, на общественных сходах, поставив в известность начальствующих лиц области, принимали решения о принятии в свое общество определенное  количество возвратившихся семейств горцев, своих соплеменников, с выделением им из своих и без того скудных земельных наделов участки для возделывания. И администрация Терской области вынуждена была с этим мириться, так как она, по сути, не обременялась поиском мест их поселения и выделении земельных наделов. Более того, по пространному выражению одного чиновника канцелярии Начальника Терской области, «…сами будущие налоги перетекали к нам из Турции…».

Многие из горцев-беженцев с семействами, как было вышеизложенно, возвращались на Кавказ нелегально. Соплеменники старались, по мере возможностей, оказать им всяческое содействие и помощь. Так, жители 15-ти (!) аулов Назрановского общества 30 марта 1870 года обратились с письменным прошением к начальнику Ингушского округа полковнику Морозову с просьбой ходатайствовать «о возвращении из Турции переселенцев из нашего общества, которые необдуманно, по наущению злонамеренных людей оставили Родину и в настоящее время претерпевают страшные бедствия. Представляем список переселенцев не замеченных прежде в дурных поступках, при этом принимаем на себя все издержки по возвращению и обязуемся отвечать за их поведение и поместить их на отведенной нам земле». [35] Подписали документ и скрепили своими печатями 15 ингушских старшин.

Была и другая, приятная, «сторона медали» в судьбах возвращающихся на Родину горцев. Многие из них, в своих беседах с большой теплотой и благодарностью вспоминали одного из владетельных князей Грузии генерала Орбелиани, который, будучи начальником Главного штаба Кавказской армии в Тифлисе, несмотря на строгие предписания Правительства – ссылать их для поселения во внутренние районы империи и в отдаленные места Сибири – приложил немало усилий и помог им поселиться на родном Кавказе.

Архивные документы того времени являются яркими свидетельствами  гуманизма грузинского князя. Так, в резолюции на одном из приказов Командующего войсками в Терской области от 24 мая 1861 года за №3 генерал-адъютант князь Орбелиани собственноручно пишет: «Генерал-адъютант князь Орбелиани желает, чтобы Ваше Сиятельство дозволил поселиться на родине тем из горцев, которые этого заслуживают». [36] Скольких обездоленных семей горцев Кавказа спас от насильственного переселения в Сибирь блистательный князь Орбелиани? К сожалению, история не сохранила этого числа, но Память горцев Кавказа, вплоть до нашей современности, сохранило его преисполненные   милосердием дела и доброе имя.

Беженцами из Турции были не только карабулаки, но и часть чеченцев. Было очень много и ингушских семейств, практически из всех ингушских селений. Например, «<…> уроженцы Насыр-Кортского селения – Тоусултан Тоубатов и  Чанкар Картиев с семействами, из селения Альтиевского – Джамарза Баймарзиев и Берснуко Базаркиев с семействами <…>; из селения Экажевского – Арапхан Челиев с семейством <…>; из селений Владикавказского округа – Барсуковского, Плиевского, Инаркинского, Ачалукского. Базоркинского и др. <…>». [37]

Весной и осенью 1869 года через аулы Назрановского округа в Тифлис  проезжал Наместник Кавказский Великий князь Михаил Николаевич Романов. И оба раза депутация из 15-ти ингушских старшин Назрановского общества письменно обращалась к Наместнику с той же просьбою. Ответы были однородными: «в просьбе названного общества отказать». [38]

 

Таковы некоторые документальные сведения о расселении племени карабулаков после окончания Кавказской войны и возвращения их из турецкой ссылки.

Антинациональная политика царизма, самым тяжелым образом отразившись на судьбе одного из северокавказских народов, долгое время игравшего ключевую военно-политическую роль на Центральном Кавказе не только в период Кавказской войны, но и в предшествующие годы, привела карабулаков почти к полному исчезновению, как в результате выселения, так и ассимиляции среди соседних народов – ингушей и чеченцев.

 

И.Г. АЛМАЗОВ,

главный специалист Госархива Ингушетии

 

ПРИМЕЧАНИЯ:

 

ИМПЕРАТОРСКИЙ  УКАЗ

О  БЕК–БОРОВЕ  ЗАУРБЕКЕ ТЕМАРКОВИЧЕ

 

На страницах Архивного вестника давно сложилась практика знакомить наших читателей с новыми, вновь открытыми, документами из архивов России, открывающие новые страницы из истории нашего народа или повествующие о жизни и деятельности наших земляков в прошедших веках. Весной нынешнего года, в ходе очередной служебной командировки в Москву мною, в фондах Российского Государственного Военно-исторического архива (фонд 3530 – Штаб КТКД) были обнаружены весьма интересные документы, проливающие свет на одно обстоятельство из жизни известного офицера российской Императорской армии (бывшего генерала Персии), штабс-ротмистра Ингушского конного полка Кавказской Туземной конной дивизии (Дикая дивизия) Заурбека Темарковича Бек-Борова (в документе он упоминается как З.Т.Боров).

Прежде чем представить исследователям суть открытых документов, необходимо отметить, что до периода подписания императором Николаем II и выхода данных документов из кабинетов Военного министерства Российской империи, им, указам,  предшествовал довольно продолжительный период времени, когда Заурбек Бек-Боров, в силу определенных обстоятельств вынужденный оставить семью, службу и Кавказ, бежал на чужбину. Он и его друзья по военной службе приложили немало усилий перед Императором и Правительством Российской империи, чтобы добиться прощения вины и дозволения вернуться в Россию, на Кавказ. 

В 1909–1910 гг. будучи полицмейстером города Ашхабада, Туркестанского военного округа, Заурбек Бек-Боров, превысив служебные полномочия, попал под следствие и ему грозила административная ссылка или же тюремное заключение. Чтобы избежать неприятного инцидента он бежит из  под следствия и перебирается в соседнюю Персию, где в рядах армии династии Каджаров, – персидских шахов – делает новую военную карьеру (более подробнее об этом изложено в статье Алмазов И.Г. «Лев из Кавказской Туземной дивизии»// «Сердало», №63(9752) от 11/05.2006 г.).

Но, как ни высока была его новая военная карьера и почести, которыми шахский дом Каджаров осыпал талантливого командира кавалерии, мысль о Кавказе, о возвращении к былой службе российской не оставляла его. Заурбек Бек-Боров неоднократно обращался на имя Императора с просьбой о прощении и восстановлении его в правах, чине и заслугах. Однако до 1916 года  все его обращения оставались без удовлетворения.

В августе 1914 года, воспользовавшись объявленным Императором амнистией в связи с началом войны, Заурбек Бек-Боров возвращается в Россию, на Кавказ и, сложив с себя эполеты генерала Персии, дабы в боях заслужить прошение своей вины, простым всадником-добровольцем поступает в Ингушский конный полк   формирующейся Кавказской Туземной конной дивизии (Дикая дивизия). Однако, даже находясь на фронте, он не оставляет надежды на восстановление утраченных прежних прав и преимуществ.

Наконец, в начале 1916 года, Заурбек Бек-Боров (к тому времени он уже в чине вахмистра и имеет три степени Георгиевского креста) получает письменное уведомление из Правительствующего Сената и от Министерства юстиции, что его просьба Высочайшим Императорским указом удовлетворена. Войну З.Бек-Боров закончил в чине штабс-ротмистра и полным Георгиевским кавалером (1-ю, высшую, степень Георгиевского креста он получил до производства в первый офицерский чин).

 

До настоящего времени нижеприведенные исторические документы

(1. Предложение Министра юстиции о восстановлении в правах З.Т.Борова  и

2. Высочайший указ от 25/02.1916 г. о восстановлении в правах З.Т.Борова) – не были известны исследователям и исторической науке Ингушетии.

И.Г. АЛМАЗОВ,

главный специалист Госархива Ингушетии

 

Штабс-ротмистр З.Т. БЕК-БОРОВ

 

* * *

Документ  1.

 

ВАШЕ ИМПЕРАТОРСКОЕ ВЫСОЧЕСТВО

 

ГОСУДАРЬ ИМПЕРАТОР, по всеподданнейшему докладу моему, в 10-й день февраля 1916 года Всемилостивейше повелеть соизволил:

Восстановить лишенного всех особенных прав и преимуществ вахмистра Ингушского конного полка Кавказской Туземной конной дивизии Заурбека Темуркоева Борова в утраченном им по суду правах и преимуществах, за исключением однако чина и других преимуществ, службою до судимости им приобретенных, а также без возвращения ему знаков отличия, до суда ему пожалованных.

 

О таковом Высочайшем повелений вменяю себе в обязанность всепреданнейшее доложить ВАШЕМУ ИМПЕРАТОРСКОМУ ВЫСОЧЕСТВУ, вследствие высокомилостивого представительства ВАШЕГО ВЫСОЧЕСТВА за названного осужденного.

С чувством глубочайшего высокопочитания и таковой же преданности имею честь быть ВАШЕГО ИМПЕРАТОРСКОГО ВЫСОЧЕСТВА всепокорнейший и всепреданнейший слуга Александр Хвостов.

 

№ 1515

Февраля 10-го дня 1916 года.

 

С подлинным верно:

Заведывающий Делами Гофмейстер ВЫСОЧАЙШЕГО Двора сенатор Н.Ахвровский.

 

за Делопроизводителя:    /подпись/

 

* * *

Документ  2.

УКАЗ

ЕГО ИМПЕРАТОРСКОГО ВЕЛИЧЕСТВА

САМОДЕРЖЦА ВСЕРОССИЙСКОГО

из ПРАВИТЕЛЬСТВУЮЩЕГО СЕНАТА ВОЕННОМУ МИНИСТРУ.

 

По Указу ЕГО ИМПЕРАТОРСКОГО ВЕЛИЧЕСТВА, Правительствующий Сенат слушали: 1. Предложение Министра Юстиции от 10-го февраля 1916 года за № 15148 следующего содержания: ГОСУДАРЬ ИМПЕРАТОР по Всеподаннейшему докладу, в 10-й день февраля 1916 года Всемилостивейше повелеть соизволил:

Восстановить лишенного всех особенных прав и преимуществ вахмистра Ингушского конного полка Кавказской Туземной конной дивизии Заурбека Темуркоева Борова в утраченных им по суду правах и преимуществах, за исключением, однако, чина и других преимуществ, службою до подсудимости им приобретенных, а также без возвращения ему знаков отличия, до суда ему пожалованных.

 

О таковом ВЫСОЧАЙШЕМ повелений Министр Юстиции предлагает Правительствующему Сенату к исполнению донесение к предложению от 3-го мая 1911 года за № 23952,* с изъяснением ВЫСОЧАЙШЕГО повеления, последовавшего в 3-й день мая 1911 года привести: об освобождении лишенного всех особенных прав и преимуществ Заурбека Темуркоева Борова от определенного ему приговором Ташкентской Судебной палаты 7 апреля 1910 года заключения в исправительном арестантском отделении, но без восстановления его в утраченных по суду правах и преимуществах и без освобождения от последствий по ст.ст. 51 и 52 Уложения о Наказаниях

 

ПРИКАЗАЛИ:

О таковом ВЫСОЧАЙШЕМ повелений для надлежащего исполнения и объявления Заурбеку Борову, Военному Министру и Ташкентской Судебной Палате послать указы, а в Министерство Юстиции сообщить копию с сего определения.

 

Февраля 25-го дня 1916 года.

 

Подлинный подписал:  за Обер-Секретаря /подпись/,

Скрепил:  за помощника Обер-Секретаря     /подпись/

 

С подлинным верно

Начальник 5-го отделения Главного Штаба, полковник   /подпись/

Сверял:    за столоначальника, капитан  /подпись/

 

ДЖАБАГИЕВЫ *

 

В XIX в. часть села Насыр-Корт, расположенная на левом берегу реки Назранки (справа от дороги, ведущей в центр современной Назрани), называлась Ижи-Юрт, по имени подполковника русской армии Ижи (по паспорту – Эльджи) Джабагиева (1838-1885 гг.), основателя династии Джабагиевых.

Дом, в котором жил Ижи Джабагиев, сохранился до 2000-х годов. В нем до недавнего времени жил правнук Ижи – Ахмед Абдул-Мажитович Джабагиев (1922-2005) со своей супругой Оскановой Мадиной Искиевной. В мае 1992 г. при учреждении премии им.Вассан-Гирея Джабагиева, был поднят вопрос о создании музея Джабагиевых в том старом доме. Но реальных действий по осуществлению этих замыслов до сих пор не предпринято.

Джабагиевы оставили яркий след в истории ингушского народа, и было бы справедливо по отношению к их памяти и мудро по отношению к нашим потомкам,  создать музей Джабагиевых в их родовом доме.

Фамилия Джабагиевых относится к древнему ингушскому роду Точиевых, выходцев из Мецхала, бывшего в XIX в. «столицей» горного Мецхальского общества. В XIX в. Точиевы часто писались Мецхлоевыми.

 

Замок МЕЦХАЛ. Ингушетия.

/рисунок И.П. Щеблыкина. 1920-е гг./

 

Основатель рода Точ пользовался авторитетом и признанием не только среди ингушей, но и среди других народов Кавказа. В свое время одного из его потомком с большим почетом в XVIII в. принимал царь Грузии Ираклий II.

Царь Грузии ИРАКЛИЙ II (1719-1798)

 

Первым Джабагиевым был записан Эльджи (Ижи) Джабагиев по имени его отца – Джабаги Элтиевича (Аьлте ЖабагIа). Участник русско-турецкой войны 1877-1878 гг., Георгиевский кавалер, Ижи Джабагиев в чине подполковника ушел в отставку, и последние годы своей жизни прожил в родном селе Ижи-Юрте, которое еще в XIX в. стало частью с. Насыр-Корт.

 

Эльджи (Ижи) ДЖАБАГИЕВ (1838-1885)

Ниже приводится Послужной список штабс-капитана Эльджи Джабагиева, составленный в 1879 г.

ПОЛНЫЙ ПОСЛУЖНОЙ СПИСОК

штабс-капитана милиции ДЖАБАГИЕВА.

Составлен 28 декабря 1879 года.

Штабс-Капитан Эльджи Джабогиев, командир 4 сотни Терской постоянной милиции. Имеет знаки отличия военного ордена: 2 ст. под №136; 3 ст. под №238 и 4 ст. под № 88м для мусульман установленные; медали: серебряную с надписью «За усердие» для ношения в петлице на Станиславской ленте, бронзовую в память войны 1853-1856 г., серебряную за покорение Чечни и Дагестана 1857-1859 гг., светло-бронзовую в память Турецкой войны 1877-1878 гг. и крест за службу на Кавказе.

Родился 2-го Января 1838 года. Из почетных жителей Назрановского общества Терской области. Магометанского закона. Воспитывался в доме своих родителей.

Жалованья в год – 507 р. Столовых – 138 р. Пенсии на знаки отличия – 24 р. Всего – 669 р.

В службу вступил словесным переводчиком к Начальнику Назрановских народов. 1852. Января 1.

Отчислен от этой должности с назначением словесным же переводчиком к приставу тех же народов. 1854. Января 1.

Отчислен от этой должности, с назначением милиционером в Горскую милицию, находившуюся в действующем корпусе на Кавказско-Турецкой границе. 1855. Мая 1.

В милиции этой находился по 1855 Декабря 1.

За блокаду и штурм крепости Карса, в числе прочих нижних чинов награжден 1 рублем. Назначен словесным переводчиком к Приставу Назрановских народов. 1855. Декабря 31.

Отчислен от этой должности с назначением словесным же переводчиком к Начальнику Аргунского округа. 1858. Июня 1.

За отличие против горцев в зимней экспедиции 1857 г. награжден знаком отличия военного ордена 4 ст. под №88. 1858. Сентября 20.

За оказанные важные услуги и преданность Правительству во время возмущения Назрановцев в Мае 1858 г. награжден званием юнкера. 1858. Декабря 13.

Отчислен от должности словесного переводчика при Начальнике Аргунского округа, с зачислением словесным же переводчиком при начальнике Владикавказского округа.1859. Января 1.

За отличие против горцев в продолжении летней экспедиции 1859 г. при покорении Восточного Кавказа награжден знаком отличия военного ордена 3 ст. под № 238м. 1861. Февраля 19.

За отлично-усердную службу награжден серебряною медалью с надписью «За усердие» для ношения в петлице на Станиславской ленте. 1862. Января 28.

Отчислен от этой должности, с назначением словесным же переводчиком в Канцелярию Начальника Терской области. 1863. Февраля 1.

За отличие, оказанное во время летней экспедиции в Аргунском округе в 1861 г., награжден знаком отличия военного ордена 2 ст. под № 136. 1863. Июля 15.

Высочайшим приказом за отличие по службе произведен в подпоручики. 1868. Сентября 8.

По упразднении при Канцелярии должности переводчика, зачислен в Терскую постоянную милицию на оклад всадника 1-гo разряда. 1871. Января 1.

Высочайшим приказом произведен в поручики милиции. 1871. Сентября 8.

Приказом по Кавказскому военному округу за № 53 зачислен в Терскую постоянную милицию на офицерскую вакансию. 1876. Марта 30.

Назначен помощником Командира 9 сотни этой милиции. 1876. Апреля 16.

Приказом по Управлениям Терской области за № 36 назначен Командиром 8-й сотни той же милиции. 1877. Мая 1.

Перечислен в 4-ю сотню на такую же должность. 1877. Октября 1.

В отпуске, в плену у неприятеля и в отставке не был». [1]

 

У Ижи Джабагиева было три дочери и три сына.

Старшая дочь Пахи была замужем за Гайти Бетиевича Мальсагова, участника русско-японской войны 1904-1905 гг., офицера российской Императорской армии. Юнкер Гайти Бетиевич Мальсагов, кавалер Георгиевского креста, во время русско-японской войны перенес тяжелое ранение и стал инвалидом. Семья Гайти Мальсагова сыграла немаловажную роль в истории Ингушетии.

 

Гайти Бейтиевич МАЛЬСАГОВ

 

У Гайти было четыре сына: Иналук, Тухан, Магомед и Салам. Иналук – участник гражданской войны, комиссар земледелия при Ингушском Народном Совете, заместитель председателя Северо-Кавказского крайисполкома, председатель Ингушского облисполкома. Активно выступал против объединения Ингушетии с Чечней в 1934 г. Умер в ссылке в г. Джамбуле в 1956 г.

 

Племянники Джабагиевых, сыновья Гайти Мальсагова:  

Слева-направо сидят: Иналук, Сулейм и Тухан; стоит Магомед

 

Тухан – офицер русской императорской армии, участник Первой мировой войны, после революции перешел на сторону большевиков, участвовал в гражданской войне. В 1920-1930-х гг. он возглавлял объединенное Управление пожарной охраны Ингушетии и Северной Осетии, занимался научной деятельностью, писал труды о технике пожаротушения с помощью пены. В 1937 г. репрессирован.

Магомед работал прокурором г.Ростова, затем занимался преподавательской  деятельностью в Московском юридическом институте, сражался в рядах московских ополченцев с фашистами в 1941 г. В 1944 г. был сослан со всеми ингушами в Казахстан. Умер в 1956 г. в поезде при возвращении на родину.

Четвертый сын Гайти и Новпи – Сулейм был народным комиссаром финансов Ингушской автономной области. В 1930-х годах принимал участие в подавлении национально-освободительного движения в Туркестане. Умер в 1941 г.

Вторая дочь Нопи (Новпи) – была супругой генерала персидской армии, позже штабс-ротмистра русской армии, полного Георгиевского кавалера Заурбека Темурковича Борова, имела четырех сыновей и двух дочерей. Умерла в 1944 г. от тифа в г.Ак-Басаре Казахской ССР.

 

Заурбек Темуркович БОРОВ (1856-1926/1927), зять Ижи Джабагиева

 

Нопи ДЖАБАГИЕВА-БОРОВА

Старший сын Нопи штабс-ротмистр Султан-Бек Боров (1889-1916), командир 3-й сотни Ингушского конного полка Кавказской Туземной конной дивизии, кавалер Георгиевского оружия, скончался в августе 1916 г. от тяжелой раны, полученной в знаменитом бою у деревни Езераны (Езержаны) 15 июля 1916 г.

 

Султан-Бек Заурбекович БОРОВ (1889-1916)

«Второй сын Заурбека и Нопи, Измаил, вместе с отцом, эмигрировал в Европу  перед началом гражданской войны. Третий сын, Абубакар, — участник Великой Отечественной войны 1941-1945 гг. умер от ранений… Из двух дочерей Заурбека Лидия была замужем за Хакяшем Горчхановым*… Старшую дочь Заурбека Тамару, девушку невероятной красоты, умыкнул Абубакир (Пика) Чермоев (племянник Абдул-Меджида (Тапы) Чермоева, чеченца, крупнейшего нефтепромышленника). В годы революции Тамара с семьей эмигрировала во Францию… Одна из трех дочерей Тамары – Белита (Дженара Чермоева) живет в г.Йере, близ Тулона. Она унаследовала редкую красоту своей матери. В Париже она была известна как “Принцесса Дженара”».[2] Младший сын Нопи Мурад «в 1934 с отличием окончил Московский энергетический институт им.Молотова. Работал энергетиком в Баку, Киеве, Петропавловске, Алма-Ате, Назрани, Грозном». [3] В 1944 г. вместе с ингушским народом Мурад был депортирован в Казахстан. В 1957/1958 гг. после возвращения из ссылки долгие годы возглавлял (директор) Назрановский мукомольный комбинат. Третья дочь Ижи Джабагиева Навруз (Чожи) была замужем за Берсанова Малсага Идиговича (из рода Цечоевых из Насыр-Корта). Со слов родственников Малсаг Берсанов был офицером, работал начальником пожарной охраны г. Баку. Впоследствии был помощником губернатора Бакинской губернии. Занимался нефтяным бизнесом.

 

 Малсаг Идигович БЕРСАНОВ, зять Ижи Джабагиева

 

Старший сын Ижи – Албаст родился в 1855 г. [4] в Насыр-Корте (– Ижи-Юрт). В «Посемейных списках» с. Насыр-Корт за 1886 г. Албаст записан как Мецхлоев Албаст Ижиев. Упомянуто, что он владеет русским языком, обучался во Владикавказской реальной гимназии. Положения привилегированного. «Имеет один дом. Земли обрабатывает 3 дес., буйволов – 1, буйволиц – 1, коров – 3, телят – 2, лошадей – 1». [5] Вместе с ним проживают его сын Ахло семи лет (на 1 января 1886 г.). [6]

В период гражданской войны на Северном Кавказе Албаст воевал на стороне большевиков, участвовал в Стодневных боях в Грозном и в Насыр-Кортском сражении  с белогвардейцами в 1919 г. Был ранен.  Умер Албаст Ижиевич в 1926 г.

У него было четыре сына – Охло (1878-?), Асланбек (1889-1958), Абдул-Мажит (1891-1983), Берс (1896-1986). Сын Абдул-Мажита – Ахмед (1922-2005), о котором говорилось выше, до недавнего времени жил в своем прадедовском доме в Насыр-Корте.

Второй сын Ижи – Магомет родился 23 августа 1872 г. в Насыр-Корте (– Ижи-Юрт). В «Посемейных списках» с. Насыр-Корт за 1886 г. он записан как Мецхлоев Магомет Ижиевич. На 1-е января 1886 г. ему 13 лет. С ним проживает его брат – Висингири (так в «Списках…») 4-х лет. Положения привилегированного. «Имеет одну саклю. Земли обрабатывает 3,5 дес., буйволов – 1, коров – 4, лошадей – 1, водяная мельница об двух поставах – 2». [7]

Магомет Ижиевич окончил Владикавказское реальное училище и Рижский политехнический институт. По специальности был агрономом, специалистом по животноводству. Состоял на государственной службе с 1905 г. Являлся старшим специалистом по сельскохозяйственной части в Области Войска Донского, служащим Черноморско-Кубанского управления земледелия и государственных имуществ, в 1911-1913 гг. – старшим губернским агрономом Ставропольской губернии. В 1912-1917 гг. он занимал должность Президента (главного агронома) Донской, Кубанской и Терской областей. В 1911 г. он получил чин коллежского асессора.

 

Магомет Эльджиевич ДЖАБАГИЕВ (1872-1937)

 

Магомет Джабагиев еще во время учебы во Владикавказском реальном училище увлекся этнографией и начал собирать ингушский фольклор. Им был создан первый ингушский алфавит на латинской основе. В 1908 г. во Владикавказе вышла его книга «Ингуше-чеченская азбука». Кроме занятий наукой, он отдал много сил просветительской деятельности. В 1911-1914 гг. во Владикавказе существовало «Общество просвещения ингушского народа», одним из руководителей которого являлся Магомет Джабагиев. Кроме него в это общество входили Иналук Мальсагов, Бекмурза Мальсагов, Касым Долгиев и др.

До нас дошли названия некоторых научных работ Магомета Джабагиева: «Дорогая память о жизни наших предков. Сборник сказок, легенд, песен, пословиц и загадок о том, как жили, страдали, радовались, любили, защищали честь и родину, верили в Бога и дружбу» (в 1935 г. во Франции, собранные Магометом фольклорные произведения вышли отдельной книгой «Древне-Галгайская мифология» на французском языке, перевод и комментарии были осуществлены Ж. Дюмезилем); «Учебник галгайского языка» с русскими и французскими текстами, и т.д.

 

Обложка рукописи М.Э. ДЖАБАГИЕВА

Ингушский алфавит, созданный М.Э. ДЖАБАГИЕВЫМ

После Февральской революции 1917 г. в России Магомет явился одним из инициаторов создания и лидеров Временного исполнительного комитета Ингушетии, в котором занимал пост комиссара. Вместе с братом Вассан-Гиреем входил в Центральный комитет Союза объединенных горцев Кавказа, созданного в мае 1917 года на 1-м горском съезде во Владикавказе. Одновременно являлся комиссаром и временным начальником Назрановского округа Терской области, членом Временного Терского областного исполкома, заместителем председателя Временного Ингушского Исполкома. Был фактическим главой Ингушского Национального Совета в качестве комиссара Назрановского округа. Секретарем у него был известный ингушский революционер Гапур Ахриев. В октябре 1917 г. Магомет Джабагиев подал в отставку со всех постов.

В 1918 г., когда началась война между ингушами и осетино-казаками, поставившими перед собой цель истребить всех ингушей, Магомет вместе с Вассан-Гиреем и ингушскими офицерами бывшей Дикой дивизии организовал первые ингушские вооруженные силы, которые смогли нанести поражение осетинам и казакам. В том же 1918 г., когда в Ингушетии усилилось влияние большевиков, Правительство Горской республики переехало в Тифлис. В 1921 г., после оккупации независимой Грузии войсками Красной армии, Магомет Джабагиев вынужден был эмигрировать во Францию. В эмиграции Магомет сначала жил в Марселе, потом переехал в Париже, где и умер в 1937 г. До конца своей жизни он продолжал заниматься научной деятельностью.

 

Идентификационный сертификат, выданный М.Э. ДЖАБАГИЕВУ

французской полицией 6 декабря 1934 г.  [8]

У Магомета были три дочери: Фатима, Зара и Зарема. Старшая дочь – Фатима жила на юге Франции, преподавала в университете. Замужем она была за француза арабского происхождения, имела двух сыновей и трех дочерей. Вторая дочь – Зара, дав зарок выйти замуж только за ингуша, осталась одинокой, жила во Франции. Зарема жила в США в Нью-Джерси, замужем за чеченцем – Тагилевым Бауди.

 

Зарема Магометовна ДЖАБАГИЕВА [9]

 

Вассан-Гирей Джабагиев, младший сын Ижи Джабагиева, родился 3 мая 1881 г. в Насыр-Корте (– Ижи-Юрт). «Среднее образование получил в г. Владикавказе, Терской области, в реальном училище. По окончании последнего поступил в Рижский политехнический институт. Прослушав курс сельскохозяйственного отделения института, поехал для специализации и завершения образования в Германию, где и окончил сельскохозяйственный институт при университете в гор.Йена. По возвращении в Россию поступил на государственную службу по департаменту государственных земельных имуществ». [10] С 1904 г. сотрудничал с различными органами печати. Был известным экономистом своего времени, занимался гуманитарными науками (в 1902 г. им был создан проект ингушской азбуки на арабской основе) и литературным творчеством. Работал в Департаменте государственных земельных имуществ. С 1911 г. служил в Департаменте земледелия Министерства земледелия. Перед революцией был вице-директором департамента. В Петербурге Вассан-Гирей Эльджиевич жил по ул. Тележная, дом № 13, кв.8. [11]

В 1912 г. Вассан-Гирей женился на Хелене (Лули) Байрашевской – красавице из известного в Польше татарского княжеского рода Байрашевских.

После Февральской революции Вассан-Гирей являлся одним из руководителей Петроградского Комитета горцев Северного Кавказа. Комитет рекомендовал Временному Правительству России назначить В-Г. Джабагиева комиссаром Терской области.

 

В-Г. ДЖАБАГИЕВ в годы учебы во Владикавказе [12]

 

Вассан-Гирей Эльджиевич ДЖАБАГИЕВ (1881-1961)

 

Хелена БАЙРАШЕВСКАЯ-ДЖАБАГИЕВА с дочерьми. Париж, 1921 г.

(слева-направо): Тамара, Дженнет и Халимат.

 

«Образовавшийся в середине марта в Петрограде Комитет горцев Северного Кавказа, в состав которого вошли по одному представителю от всех горских народностей, населяющих Кубанскую, Терскую и Дагестанскую области, обсудив положение, создавшееся командированием в Терскую область, в качестве комиссара, члена Государственной Думы, подъесаула Караулова, пришел к следующему заключению: …Комитет, в интересах скорейшего установления порядка в области и утверждения в среде туземного населения авторитета и власти Временного правительства, считает своим гражданским долгом указать на необходимость назначения в Терскую область второго комиссара из горцев-мусульман, уроженца этой области.

Признавая вместе с тем, что при настоящем состоянии умов и разноплеменности населения предоставление самому населению избрания такого комиссара могло бы привести к нежелательным в переживаемый момент трениям, комитет со своей стороны рекомендовал бы Временному правительству остановить свой выбор на председателе Общества распространения просвещения среди мусульман в городе Петрограде, начальнике отделения департамента земледелия министерства земледелия, старшем специалисте, по сельскохозяйственной части, Вассан-Гирее Эльджиевиче Джабагиеве, являющимся как по своему происхождению и знанию местных условий, так и по общественно-политическому облику и подготовке вполне подходящим и приемлемым для местного населения лицом.  7 марта 1917 года». [13]

В мае 1917 г. от Петроградского комитета он участвовал в работе 1-го горского съезда во Владикавказе, на котором был избран членом ЦК Союза объединенных горцев от Ингушетии.

 

На 1-м горском съезде. Владикавказ (Буро), май 1917 г.

(слева-направо): генерал Э. АЛИЕВ, В-Г. ДЖАБАГИЕВ, Т.ЧЕРМОЕВ

 

Ниже приводится выступление В-Г. Джабагиева на заседании 1-го горского съезда 5 мая 1917 г.:

«В первый раз я выступаю в таком собрании, где перед нами счастливая возможность единения горских народностей.

Я представитель тех горцев, которые волею судеб оторваны от Кавказа, но мы всегда непрерывно чувствовали близость своих родичей на Кавказе. Еще до революции мы, горцы, жившие в Петрограде, объединились и образовали Комитет Кавказских горцев. Самодержавный режим не дал, конечно, возможности выставить своих политических лозунгов, и нам пришлось начать работу под флагом  культурно-просветительных задач.

После революции развернулись, и теперь наш комитет имеет совершенно определенную цель. Председателем нашего комитета является член Государственной Думы М.М. Далгат. В Петрограде существует также комитет кавказских мусульман. Цель этих комитетов — быть связующим звеном между горскими и мусульманскими организациями на местах и центральными представительствами. В этом отношении комитеты успели сделать уже многое. От имени этих комитетов я приветствую вас. Мы думаем, что не только наше здешнее единение диктуется моментом; необходим контакт со всеми народностями России для дружного достижения наших политических задач.

Затем оратор указывает на мусульманские течения в Петрограде. С момента революции мусульмане приступили к организации единения мусульман.

По их инициативе в данную минуту в Москве происходит общероссийский мусульманский съезд. Мусульмане Петрограда, в целях демонстрации своего отношения к великим событиям, организовали грандиозную манифестацию, которая произвела огромное впечатление и сразу положила конец всем кривотолкам, вызываемым неосведомленностью русского общества в мусульманских настроениях…». [14]

В мае 1917 г. был образован Союз объединенных горцев Северного Кавказа и Дагестана. С этого времени В-Г. Джабагиев являлся управляющим делами ЦК Союза объединенных горцев. В мае 1917 г. являлся членом комиссии для составления проекта об областном самоуправлении Первого областного съезда делегатов Терской области; избран членом Терского областного исполкома. Автор проекта введения земского самоуправления в Терской области. В сентябре 1917 г. – секретарь Второго горского съезда, а также главный докладчик по вопросам выборов в Учредительное собрание. В ноябре 1917 г. стал членом Горского правительства и Объединенного правительств Юго-Восточного союза, председателем финансовой комиссии – министром финансов.

В 1918 г. стал Председателем Ингушского Национального Совета (сменил на этом посту по взаимной договоренности брата Магомета).

11 мая 1918 г. на съезде в Батуми Союз горцев провозгласил создание независимого горского государства. Ниже приводится Декларация об объявлении независимости горской Республики.

 

В-Г. ДЖАБАГИЕВ,

Управляющий делами ЦК Союза объединенных горцев Кавказа

 

* * *

ДЕКЛАРАЦИЯ

об объявлении независимости Республики Союза Горцев Северного Кавказа

и Дагестана (Горской Республики)

г. Батуми, 11 мая 1918 г.

 

Нижеподписавшиеся полномочные делегаты Правительства Союза Горцев Кавказа имеют честь довести до сведения всех правительств нижеследующее:

Народы Кавказа закономерно избрали национальное собрание, которое, собравшись в мае-сентябре 1917 года, заявило об образовании Союза Горцев Кавказа и вручило исполнительную власть настоящему правительству, в составе которого имеются и подписавшиеся. В виду царящей в России и, пользуясь признанным самим петроградским правительством правом за всеми народами бывшей империи царей свободно создавать свою политическую будущность, Правительство Союза Горцев решило принять следующую резолюцию:

1. Союз Горцев Кавказа решает отделиться от России и образовать независимое государство.

2. Территория нового государства будет иметь своими границами на севере те же самые географические границы, какие имели области и провинции Дагестана, Терека, Ставрополя, Кубани и Черного моря в бывшей Русской Империи, с запада – Черное море, с востока – Каспийское море, на юге – границу, подробности которой будут определены по соглашению с Закавказским правительством.

3. Полномочным делегатам, подписавшимся здесь, поручено довести до сведения всех правительств это решение и прорекламировать этим заявлением образование независимого государства – Союза Горцев Кавказа, а посему нижеподписавшиеся заявляют, что от сегодняшнего дня независимое государство Кавказского Союза рассматривает себя закономерно установленным.

Подписались:  Абдул Меджид Чермоев, Гайдар Бамматов». [15]

 

В правительстве горцев Вассан-Гирей Эльджиевич занимал пост министра финансов. Был избран Председателем Парламента Горской Республики.

В начале 1919 г. вместе с правительством Горской Республики В-Г. Джабагиев переехал в Тифлис. Горское правительство пыталось добиться его признания на международной арене. С этой целью в 1920 году Вассан-Гирей Эльджиевич в составе делегации правительства Горской республики выехал в Париж на Версальскую конференцию. Был заместителем главы Заграничной делегации Горской Республики. Во Франции до них дошла весть об оккупации независимой Грузии частями Красной армии Советской России в 1921 г.

 

Вассан-Гирей ДЖАБАГИЕВ и его супруга Лули (Хелена) БАЙРАШЕВСКАЯ-ДЖАБАГИЕВА. Стамбул, конец 1940-х гг.

 

Вассан-Гирей с семьей, которая перебралась к нему во Францию позже, с помощью офицеров Тухана (племянника Вассан-Гирея) и Созерко Мальсаговых, устроился в Париже. В 1924 г. он явился одним из основателей Кавказского Освободительного комитета в Стамбуле. В 1927 г. он переехал в Варшаву, работал редактором газеты «Варшавский курьер». Там же в Варшаве основал Информационное агентство «Ориент» и журнал «Исламское обозрение».

 

Фото В-Г. Джабагиева в журнале «Przegladislamski» («Исламское обозрение»),

1937 г., № 6

 

В начале 1939 г. Польское правительство направило его официальным представителем Польского Телеграфного агентства в Стамбул. С тех пор, до конца своей жизни, Вассан-Гирей жил в Стамбуле, приняв турецкое гражданство.

 

Вассан-Гирей ДЖАБАГИЕВ и его супруга Лули (Хелена) БАЙРАШЕВСКАЯ-ДЖАБАГИЕВА. Стамбул, конец 1950-х гг. [16]

 

Умер 18 октября 1961 г. Похоронен он в Стамбуле, рядом похоронена и его жена Хелена (Лули).

 

Похороны Вассан-Гирея ДЖАБАГИЕВА. Стамбул, 1961 г.

 

После смерти В-Г. Дажабагиева в 1961 г. в США на английском языке был опубликован следующий некролог:

«НЕКРОЛОГ

/перевод с английского языка Раисхан Кодзоевой/

 

18 октября 1961 г. в возрасте 80 лет умер Вассан-Гирей Джабаги, бывший министр финансов в Правительстве Республики Северного Кавказа. Весть о кончине этой выдающейся общественной фигуры была воспринята кавказской эмиграцией с глубоким прискорбием.

В. Джабаги родился в Насыр-Корте в Чечено-Ингушетии на Северном Кавказе. Он получил начальное образование во Владикавказе, затем продолжил изучение сельского хозяйства в политехническом институте в Дерпте и в Йенском университете в Германии. Затем он становится экономистом по сельскому хозяйству в министерстве сельского хозяйства в С-Петербурге.

После того, как в феврале 1917 г. свергли царя, В. Джабаги бросает свою блестящую карьеру и перебирается со своей семьей на Северный Кавказ для того, чтобы принять участие в изменении жизни народа на своей Родине. Здесь он становится ведущим членом Центрального Комитета Союза горских народов – кавказского революционного органа.

В то же время он был руководителем вооруженных нападений чеченцев и ингушей на русских колонизаторов. После того, как в 1864 г. Россия завоевала Кавказ, эти два народа были согнаны с долин и низменности ближе к недоступной цепи гор, граничащих с Дагестаном, где, живя в крайней бедности и нищете, занимались овцеводством, ожидали день, когда они смогут вернуть свои, отнятые, земли. Их набеги под руководством В. Джабаги завершались с большим успехом.

В. Джабаги пришлось много потрудиться над Северо-Кавказской Декларацией о независимости от 11 мая 1918 г. Этот акт Советское правительство встретило крайне враждебно. Однако, в черные дни гражданской войны, Советский министр иностранных дел Чичерин, который ранее настраивал все правительства против признания новой республики, сам признал законность Декларации. В. Джабаги являлся лидером нового парламента и министром финансов. Он был одним из авторов Конституции Северо-Кавказской Демократической республики, которая была основана на кантоновой системе Швейцарской конфедерации. Он решительно поддерживал идею о Кавказской конфедерации – Северного Кавказа, Армении, Азербайджана и Грузии – и видел будущий Кавказ как «Швейцарию на Востоке».

Когда Красная Армия вторглась на Кавказ, В. Джабаги был вынужден бежать оттуда за границу. Там он продолжил свои усилия по возвращению независимости своей Родине.

В Стамбуле в 1922 г. он создал Комитет Независимости Кавказа – Союз политических организаций Северного Кавказа, Азербайджана и Грузии. Он был также активным участником движения «Прометей», в которое входили почти все порабощенные народы Советского Союза.

Способный писатель и лингвист, В. Джабаги публиковал в западной прессе большие работы о коммунистической диктатуре. В 1938 году он становится корреспондентом официального агентства новостей Польского правительства в Турции. Одной из важнейших и повторяющихся его тем была несовместимость коммунизма и ислама.

Во время Второй Мировой войны И. Джабаги посвятил себя миссионерской помощи военнопленным и беженцам с Северного Кавказа.

Имя В. Джабаги часто появляется в советских публикациях, связанных с историей Северного Кавказа, но всегда в язвительном контексте, однако это только возвышает его в глазах народов Северного Кавказа.

Эти народы помнят его как выдающегося политика, патриота и сторонника свободы. Они помнят его».

У Вассан-Гирея было три дочери. Старшая дочь Халимат родилась 23 октября 1913 г. в Петербурге. Жила в США, преподавала в университете, профессор. Была замужем за военным врачом, полковником Азисом Даурбековым. Умерла в 1981 г., через год умер муж. Похоронены оба в США.

 

Халимат Вассан-Гиреевна ДЖАБАГИЕВА (1913-1981)

 

Халимат ДЖАБАГИЕВА и Азис ДАУРБЕКОВ. Стамбул, 1952 г. [17]

 

слева-направо: Созерко МАЛЬСАГОВ, Халимат ДЖАБАГИЕВА, ее муж Азис ДАУРБЕКОВ и Ахмед УЖАХОВ. Лондон, 17 июля 1968 г. [18]

 

Средняя дочь – Дженнет родилась 15 апреля 1915 года в Петрограде. Была замужем за поляком Скибневским. С начала Второй мировой войны была активным участником Польского Сопротивления, воевала в рядах Польских Вооруженных Сил на Западных фронтах. Будучи офицером третьей дивизии Карпатских стрелков, сражалась в Италии, была ранена под Монте-Касино. В Италии, под эгидой «Красного креста», работала редактором детского журнала.

 

Вместе с Созерко Мальсаговым Дженнет принимала участие во многих диверсионных операциях против фашистов на территориях Польши, Германии, Франции. С армией Андерса она прошла путь через Иран и Ближний Восток в Англию. В 1947 г. вернулась в Польшу, где подвергалась преследованиям и арестам со стороны НКВД СССР. В последние годы своей жизни жила в г. Гдыне.

 

Дженнет ДЖАБАГИЕВА-СКИБНЕВСКА в Италии. 1945 г. [19]

 

Дженнет ДЖАБАГИЕВА-СКИБНЕВСКА,

полковник Войска Польского, ветеран  [20]

 

Участники Польского Сопротивления. Гданьск, 1986 г.  

/в центре стоит Дженнет ДЖАБАГИЕВА/  [21]

В 1988 г. Дженнет Вассан-Гиреевна приехала в Ингушетию. Вместе с родственниками Точиевыми и Джабагиевыми она побывала в горах в родовом башенном поселении Мецхале.

 

Дженнет ДЖАБАГИЕВА в горах Ингушетии вместе с родственниками.

с.Ляжги, 1988 г.

 

Дженнет ДЖАБАГИЕВА в горах Ингушетии вместе с родственниками.

Ляжги, 1988 г.

 

Дженнет ДЖАБАГИЕВА в горах Ингушетии вместе с родственниками.

По дороге в родовой замок Мецхал, 1988 г.

 

Дженнет ДЖАБАГИЕВА у родовых башен в замке Мецхале. 1988 г. [22]

 

Во второй раз она приехала в Ингушетию весной 1992 г. В аэропорту г.Грозного, после того как сошла с трапа самолета, Дженнет Вассан-Гиреевна сказала: «Если Бог меня любит, он сделает так, чтобы меня похоронили на своей Родине». Бог одарил её Своей милостью. Как она и мечтала, скончалась Дженнет Вассан-Гиреевна на своей Родине, на земле своих предков, в кругу своих родственников в том же 1992 году 17 мая в Грозном. Похоронена на родовом кладбище Джабагиевых в Насыр-Корте, рядом с могилой деда Эльджи. В Польше живут ее сын и две дочери.

 

Могилы (справа) Эльджи, (слева) Дженнет ДЖАБАГИЕВЫХ.

Кладбище Насыр-Кортского округа г.Назрань. 1992 г.

 

Младшая дочь Вассан-Гирея Тамара родилась в 1919 г. в Тифлисе. Получила свое имя в честь знаменитой грузинской царицы. Жила в Стамбуле. Была замужем за черкесом Хайри Джанкатом, офицером из княжеской семьи, работала врачом-стоматологом. Тамара умерла в 2005 г., похоронена в Стамбуле. У нее остались сын Джабаги (ДжабагIа) и дочь Берсен.

 

Тамара ДЖАБАГИЕВА (1919-2005) и Хайри ДЖАНКАТ  [23]

 

Тамара ДЖАБАГИЕВА

 

Тамара ДЖАБАГИЕВА (4-я слева) и Хайри ДЖАНКАТ

на могилах Вассан-Гирея и Лули ДЖАБАГИЕВЫХ

 

* * *

Письма Дженнет ДЖАБАГИЕВОЙ-СКИБНЕВСКА

Вейхерово, г. Гдыня, Польша

г. Назрань, Х. Точиевой.

23.09.1988 г.

*   КУНДУХОВ Муса Алхастович, российский генерал-майор, турецкий дивизионный генерал. Родился в 1818 году в Тагаурии, в семье осетинского алдара (князя). С 12 лет был аманатом в Санкт-Петербурге. В 1836 году окончил Павловское военное училище. Участник Венгерского похода (1849 г.), Крымской войны (1853-1856 гг.). С 1850 г. начальник Военно-Осетинского округа, затем Чеченского округа Терской области. В 1860 г. произведен в генерал-майоры. Участник русско-турецкой войны 1877-1878 гг. – командовал крупным турецким кавалерийским соединением. Скончался в 1889 г. в Эрзеруме.

Именно Кундухов М.А. в середине 60-х гг. XIX века предложил царскому Правительству проект массового переселения горцев Центрального и Западного Кавказа в пределы Османской империи (Турцию), впоследствии получивший наименование, – мухаджирство. Проект Кундухова был одобрен Правительством желавшим освободить Кавказский край от «неблагонадежных» и «неприязненных Правительству» горских народов и племен. В 1865 году он возглавил первую большую партию горцев-переселенцев численностью более 5000 человек. Печальным итогом проекта Кундухова явился полный трагедии массовый исход горцев Северного Кавказа в Османскую империю, в результате которого в пути и на местах поселении, от голода, болезней и репрессии турок погибло более 800 тыс. горцев. Часть же адыгских племен Западного Кавказа (убыхи, шапсуги и др.), и карабулаки Центрального Кавказа вообще исчезли как этносы. В последующие десятилетия сокращение численности горцев на чужбине увеличивалось...

*1). Присовокупляя, что названный Боров находится в действующей армии и состоит вахмистром в Ингушском конном полку Кавказской Туземной конной дивизии, и

2). Справку, по которой изложено, что 6-го мая 1911 года Правительствующему Сенату было доложено о предложении от 3-го мая 1911 года за № 23952

* Статья о Джабагиевых была написана автором по просьбе Магомеда Берсовича Дажабагиева (1924-1999) в 1990 г. При ее написании использовались рассказы и материалы, предоставленные Магомедом Берсовичем и Ахмедом Абдул-Мажитовичем Джабагиевыми (1922-2005) (потомками Албаста Ижиевича Джабагиева) и Дженнет Джабагиевой-Скибневска.

*Хакяш Лорсович Горчханов (1891-1939) в 1911-1916 гг. являлся учителем в Назрановской горской школе, участник антиденикинского сопротивления, занимал в Горской АССР и Ингушской АО различные должности, в 1926 г. назначен заместителем Председателя Ингушского областного суда по уголовному отделу, в 1939 г. – репрессирован.

Мои дорогие ингуши, сестры и братья, внуки!

Ваше письмо это самое лучшее лекарство на все наши болезни. И сердце чувствует облегчение, и более легкая голова, умнейшая – благодаря Вам! Самое универсальное средство от старости и надежда.

Чувствую, что Аллах прощает нам, быть может, наши грехи и желает нас вознаградить за боль и постылую, тяжелую жизнь. Солнце теплее сияет, оно становится ласковее. Полные горя наши горы ожидали одного слова «Свобода»! А ежели свобода, то и справедливость… Историческая справедливость появляется тогда, когда люди особенно притеснены, когда особенно страдают. Благодарю за книги и письмо. Как обрадовало меня письмо Ваше, как я воспрянула духом… И так, что-то происходит в “вашем доме” – ремонт и новая краска… Могу вам, молодым, много рассказать пока жива. Надеюсь, что совершается что-то особенно важное, большое. А я очень выносливая, как в прошлом человек, принадлежащий к военному стану. Я гораздо более пережила, чем мои сестры, гораздо больше досталось мне горя и мучений. Армия – это школа характеров, жизни… и потому не знаю, из каких источников черпаю силы, что становишься младше и более твердой. Отец всегда мне говорил, что имею характер, натуру мужчины, очень твердую натуру.

Дед звался Эльджи, а уменьшительно – Ижи, а отец всегда был Вассан-Гирей, а уменьшительно – Виси. Так именно было запечатлено в документах наших. Ижи – это уменьшительное имя. Дед имел трех сыновей: Албаста, Магомета и Вассан-Гирея, дочерей тоже было трое: Пахи, Наупи и Навруз (Чожи). О всем напишу, но считаю, что нужны исправления, так как это давние времена, а вы, молодые, находились далеко от нас, и история была коммунистами извращена. Именно потому, чтобы тех, кто желал спасти Родину, представить фальшиво, ложно, вызвать к ним отвращение, чтобы они слыли изменниками родины. Это было страшное злодеяние. Пытались лишить людей чести, запятнать их. Это большая обида! Отец мой молился за правду и спасение своей Родины. На его жизнь было несколько покушений, в последний раз незадолго до его смерти, в огороде над Босфором, в маленьком домике. Мать спасла его.

В Париже мы жили до 1924 года. Позже отец был корреспондентом «Варшавского курьера» в Истамбуле. Помещал статьи в разных газетах и журналах. После возвращения в Варшаву он создал маленькое агентство печати «Ориент» («Восток»), редактировал «Исламский обзор». В 1937 г. он снова уехал в Истамбул в качестве представителя Польского агентства печати. После 2-й Мировой войны остался в Турции и уже не возвращался.

Всю жизнь учился. Мог говорить и писать на 8 языках: русском, ингушском, арабском, немецком, турецком, французском, английском, персидском. У него была замечательная память, был великолепным оратором. Очень способный и трудолюбивый человек, «человек-энциклопедист», как определяла его наша мать – профессор-романист, знаток французского языка и литературы.

Как бывший журналист, если успею и не умру, буду восполнять все, что было вызвано отсутствием нашей семьи на Кавказе (через посредство Мариам, внучки Мальсага Созырко).

Поздравьте от меня семью Точиевых, сыновей Барона и дочерей. Так сердечно, мило меня принимали у себя и сестры Магомеда. Поздравляю всех ингушей, их супруг и детей, журналиста Абу (Гадаборшев А.Ю., – авт.) с осетинской газеты, всех кого мои милые встретите.

Ваша Дженнет.

P.S. Немного фотографий шлю. Напишите, получили ли Вы письмо. Вас поздравляют мои дети и внуки!»

 

* * *

 

После выхода в свет первой моей публикации о Джабагиевых в журнале «Дош» (1990 г., №3) ко мне пришло письмо от Магомеда Берсовича Джабагиева, приводимое ниже.

г. Грозный, пер. Алтайский, 7, Джабагиев М.Б.

г. Назрань, ул. Московская, 25, кв. 69, Кодзоеву Н.Д.

Уважаемый Нурдин!

Я очень благодарен тебе за публикацию статьи и за твое старание, за твое благородное дело в возрождении имен моих дядей – Магомета и Вассан-Гирея Джабагиевых.

Благодарю всех, кто принимал участие в публикации. Вы делаете большое нужное дело. Это нужно ингушскому народу. Постараюсь встретиться с вами.

С уважением к вам Магомет Джабагиев.

 

* * *

Также, после выхода в свет первой публикации о Дажабагиевых, у меня установилась переписка с родственником Джабагиевых по линии супруги Вассан-Гирея Дажабагиева Хелены Байрашевской из княжеской польско-татарской фамилии Александром Александровичем Криницким.

Ниже приводятся письма А.А. Криницкого. Стиль оригиналов сохранен.

«230010, Белоруссия, г. Гродно, ул. Фомичева, 14, кв. 101,

Криницкий А.А.

г. Назрань, ул. Московская, 25, кв. 69,

Кодзоеву Н.Д.

Уважаемый Нурдин!

Не знаю, как попадет к Вам мое письмо. Мне дала Ваш адрес еще при своей жизни Дженнет Джабаги-Скибневская, которая жила в Гдыне, в Польше.

Она моя родная тетя. Она мне показывала журнал «Дош» № 3 (5) 1990 г. (май-июнь).

Там есть про ее отца Джабаги Вассан-Гирея. Если Вам что-то известно про ее похороны в Грозном и вообще, был бы Вам очень благодарен, получить какие-либо данные про нее и ее отца.

Александр Александрович Криницкий.

1994 г

 

* * *

230010, Белоруссия, г. Гродно, ул. Фомичева, 14, кв. 101,

Криницкий А.А.

г. Назрань, ул. Московская, 25, кв. 69,

Кодзоеву Н.Д.

Уважаемый Нурдин, добрый день!

Сегодня снова решил написать Вам письмо. Не знаю, дойдет оно или нет. Ранее письма, наверное, пропадали, ответа не было.

Да, война многого натворила возле вас и у вас, и вообще трудно представить, что в действительности у вас делается, ибо телевидение одно говорит, а надо думать о другом.

Может мое письмо и дойдет. Надеюсь.

Имею факты по Дженнет Джабагиевой. Незнаю, ее родственники поддерживают ли связь? Я с семьей был в Гдыне (в Польше). Там живет ее дочь и вторая дочь, а сын, полковник, – в 100 км от Гданьска. И вот мы нашли дочь. Очень обрадовалась, что есть родня. С цветами и тортом приехала к моей сестре – тоже звать Дженнет Мильнамонович (из дому – Криницкая). познакомился. Расцеловались. Похожа на татарку. Очень приятная женщина. Обещала собрать всю родню и пригласить нас. Но что-то не получилось. У нее кассеты видео есть, много литературы, архивы. Но почему не получилось – не знаем, а в целом хотелось бы – мы же свои. Но, думаю, еще встретимся, ибо планируем 16 декабря поехать в Гданьск на 25-летие совместной жизни сестры.

У нас все более-менее нормально. Белоруссия еще держится. Пока работаем, хотя уже пенсионеры. А так жить стало свободнее. Создали муфтият. Я – член муфтията. Всего в Белоруссии 12,5 тыс. татар. Учим детей арабскому. Выходят два журнала «Аль-Ислам» и «Байрам». Собираемся, решаем что-то, но сложно с финансами.

Вот, на этом заканчиваю. Буду счастлив, если получу от Вас письмо. Наилучшие пожелания семье.

С уважением, Александр Александрович Криницкий.

4.12.1995 г.

* * *

230010, Белоруссия, г. Гродно, ул. Фомичева, 14, кв. 101,

Криницкий А.А.

г. Назрань, ул. Московская, 25, кв. 69,

Кодзоеву Н.Д.

Здравствуйте, уважаемый Нурдин и Ваша семья!

Большой радостью было для нас письмо. Спасибо…

Мы счастливы, что не потерялась, благодаря Вам, наша тончайшая нить с Джабагиевыми, и сможем иметь весточку от Вас, узнать как можно больше об этом великом семействе. Я получил газету о Джабагиевых. Я ее всем показывал, возил в Польшу.

Поздравляю Вас, Нурдин, что строится столица Ингушетии – Магас, да еще названная по Вашему предложению.

Я Вам высылаю журнал «Жизнь» (№ 9), где на 30 странице помещен некролог, написанный мною. Думаю, поймете. Есть справка родственных связей. А вообще, у меня есть и вся родословная с XIV века. Род княжеский, хотя мне Дженнет и говорила, и я знал, что мой двоюродный дедушка Сулейман Криницкий был вице-губернатором Крыма. Расстрелян большевиками в 1920 г. Но никак не смог связаться с Крымом, может что-то в архивах нашел бы. Губернатором был генерал Сюльневич.

Вот и Ибрагим Байрашевский умер. А какой человек был.

В Гданьске я только коротко встретился с дочерью Дженнет Кристиной. Она позвонила своему брату – полковнику польской армии и сестре, чтобы нам всем встретиться, но что-то помешало.

Встретились мы с двоюродной сестрой Дженнет из семейства Байрашевских. Мы впервые увиделись с ней. Она с 1929 года рождения.

Нурдин, я Вас прошу, пишите о наших мусульманах в журнал «Жизнь» по адресу: 220131, Минск, ул. Мирошниченко, д.51, кв. 312…

У нас в Белоруссии живет 12,5 тыс. татар. Имеем одну мечеть. Сейчас построили еще одну в с.Смиловичи возле Минска. Стараемся держаться друг друга, есть сложности, но хорошо, что мы и так сохранились – как маленький островок среди христиан и пропагандируем ислам, верим в Аллаха, молимся.

Я уже писал, что жена у меня тоже татарка – Елизавета Яковлевна. Сыновья – не женатые, с высшим образованием: Борис – 30 лет и Костя – 25 лет. Живем дружно. Сложно жить в Белоруссии, но надеемся на лучшее.

Желаем Вам всего наилучшего.

С уважением, Александр Александрович Криницкий.

27.10.1996 г.

* * *

230010, Белоруссия, г. Гродно, ул. Фомичева, 14, кв. 101,

Криницкий А.А.

г. Назрань, ул. Московская, 25, кв. 69,

Кодзоеву Н.Д.

Здравствуйте, уважаемый Нурдин и Ваша семья!

Большое спасибо за письмо и буклет, которые нам доставили большое удовольствие, потому что мы могли узнать о наших мусульманах, причем из Ваших уст. К тому же мне особенно приятно было читать очерк истории Ингушетии, написанный Вами. Я сейчас полностью представляю, как жила бабушка Лёля и рад, что семья Джабагиевых достойна своей нации.

И это все я узнал благодаря Вашим сообщениям, ибо у нас такое не печаталось.

Вся беда, что всех поразбросало по свету, то революция, то Польша у нас была, многие в Турцию уехали. И вот я только сейчас имею возможность что-то найти. Очень хотелось бы что-то узнать о дедушке двоюродном (это брат Лёли) вице-губернаторе Крыма Криницком Сулеймане Бекировиче. Он в 1918-1920 гг. вроде расстрелян большевиками. Губернатором был Сюлькевич Сулейман. Сейчас эти глыбы поднимаются, но с трудом. Только выходцев из татар было в царской армии 41 генерал.

Что у нас. Белоруссия ничем хорошим не блещет. Размер пенсии – 30 $, зарплата – 50 $, много безработных, заводы еле дышат.

В Гродно нам для Татарского центра выделили помещение, делаем ремонт. Будем иметь свой угол.

Сплачиваемся, помогаем друг другу выжить. Благо, что рядом Польша – оттуда и одежду и продукты привозим. Многие торгуют. У меня много родственников. Ездим туда. Там вообще зарабатывают 300 $ в месяц. Живут очень хорошо.

Сейчас в Гродно приехал на месяц Рамадан мулла из Турции. Ходим молиться, но плохо, что он языка не знает русского.

27-28 марта 1997 г. в Минске будет конференция «Татары 600 лет на землях Великого княжества Литовского». Поедем туда. Со всей Белоруссии, Польши, Литвы, Казани приезжают историки и читают лекции.

27-28-29 марта в Литве будет большое гулянье по случаю 600-летия. И Белоруссии тоже. Может, найдете возможность приехать? Будем рады встретиться и лично познакомиться. Жаль, что мы очень далеко живем…

Материала для журнала «Жизнь» я пока не получил. Сейчас начала выходить наша газета. Высылаю Вам.

Пишите. Наилучшие пожелания семье и нашим мусульманам. Пусть Великий Аллах помогает нам во всем.

С уважением, Александр Александрович Криницкий.

5.02.1997 г.

Н.Д. КОДЗОЕВ, краевед, ведущий научный сотрудник

сектора истории ИНИИ ГН им.Ч.Ахриева

 

ПРИМЕЧАНИЯ:

 

1РГВИА. Ф. 1ЗО8, оп. 1, д. 7014, л. 7З.-74об.

2Дударова А. Твой добрый след на земле. Назрань, 2010. С. 171-172.

3Там же. С. 172.

4 Годы рождения братьев Джабагиевых установлены по Посемейным спискам с. Насыр-Корт 1886 г. – «Посемейные списки населенных пунктов Владикавказского округа Терской области 1886 года. Т. 2. Сост. Т.Х. Муталиев. Нальчик, 2009. С. 437-438.

5 Там же. С.437.

6 Там же.

7 Там же.

8 Из личного архива Дженнет Джабагиевой-Скибневска.

9 Личный архив М.А. Ялхароевой.

10РГАСПИ. Ф. 398, оп. 1, ед.хр. 146, л. 54.

11 РГВИА. Ф. 409 оп. 2 д. 16541 п/с 291-412, л. 5.

12 Личный архив М.А. Ялхароевой.

13Первый горский съезд. (Сост. Б.К. Далгат). Владикавказ, 1917. С. 42.

14Там же. С. 43-44.

15 Тахо-Годи А. Революция и контрреволюция в Дагестане. Махачкала, 1927. С. 61-62; Союз объединенных горцев Северного Кавказа и Дагестана (1917-1918 гг.), Горская Республика (1918-1920 гг.) (Документы и материалы). Махачкала, 1994. С. 121.

16 Личный архив М.А. Ялхароевой.

17 Из личного архива Дженнет Джабагиевой-Скибневска.

18 Личный архив З.М.-Т. Дзараховой.

19 Из личного архива Дженнет Джабагиевой-Скибневска.

20 Из личного архива Дженнет Джабагиевой-Скибневска.

21 Из личного архива Дженнет Джабагиевой-Скибневска.

22 Личный архив З.М.-Т. Дзараховой.

23 Из личного архива Дженнет Джабагиевой-Скибневска.

 

Телефон директора

8 (8734)  55 03 72

Контакты

386001, г. Магас,
ул. А.Горчханова, 13
Тел. : +7(8734)55-03-75
Факс: +7(8734)55-03-75
Электронная почта:
ingarkhiv@mail.ru

Часы приема граждан

Директор
каждый четверг с 15:00
Зам.директора
ежедневно с 9:00 до 17:00
Перерыв с 13:00 до 14:00

Телефон доверия

тел: +7(8734) 55 03 74